|
|
|
|
|
Баранкин - - Баранкин, будь человеком!Приключения >> Сказки >> Сказки >> Валерий Медведев. Баранкин, будь человеком! >> Баранкин Читать целиком Валерий Медведев. Баранкин, будь человеком!
---------------------------------------------------------------
OCR: Dolph Kahn
---------------------------------------------------------------
Тридцать шесть событий из жизни Юры Баранкина
* Часть первая. БАРАНКИН, К ДОСКЕ! *
СОБЫТИЕ ПЕРВОЕ Позор на всю школу!
Если бы я и Костя Малинин не умудрились получить двойки по геометрии в
самом начале учебного года, то, может быть, ничего такого невероятного и
фантастического в нашей жизни не приключилось бы, но двойки мы схлопотали, и
поэтому на следующий день с нами случилось что-то невероятное,
фантастическое и, можно сказать, сверхъестественное!..
На перемене, сразу же после этого злополучного события, Зинка Фокина,
староста нашего класса, подошла к нам и сказала: "Ой, Баранкин и Малинин!
Ой, какой позор! На всю школу позор!" Потом она собрала вокруг себя девчонок
и стала с ними, судя по всему, составлять против нас с Костей какой-то
заговор. Совещание продолжалось всю перемену, пока не прозвенел звонок к
следующему уроку.
За это же время Алик Новиков, специальный фотокорреспондент нашей
стенгазеты, сфотографировал нас с Костей и со словами: "Двойка скачет!
Двойка мчится!"-- прилепил наши физиономии на газету, в раздел "Юмор и
сатира".
После этого Эра Кузякина, главный редактор стенгазеты, посмотрела на
нас уничтожающим взглядом и прошипела: "Эх, вы! Такую красивую газету
испортили!" Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей,
выглядела действительно очень красиво. Она была вся раскрашена разноцветными
красками, на самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами
лозунг: "Учиться только на "хорошо" и "отлично"!" Честно говоря, наши
мрачные физиономии типичных двоечников действительно как-то не вязались с ее
нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и послал Эрке записку:
"Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять
красивой! Или в крайнем случае зачеркнуть лозунг!"
Слово "красивой" я подчеркнул двумя жирными линиями, а "зачеркнуть
лозунг" -- тремя, но Эрка только передернула плечами и даже не посмотрела в
мою сторону... Подумаешь!..
СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
Не дают даже опомниться...
Как только прозвенел звонок с последнего урока, ребята гурьбой ринулись
к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина успела
каким-то образом встать на моем пути.
-- Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание!-- закричала
она и добавила ехидным тоном: -- Посвященное Баранкину и Малинину!
-- И никакое не собрание,-- крикнула Зинка Фокина,-- а разговор! Очень
серьезный разговор!.. Садитесь на места!..
Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами,
ругать нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей
вопили, конечно, больше всех. Это еще что за порядки? Не успели, можно
сказать, получить двойки, и на тебе -- сразу же общее собрание, ну, не
собрание, так "серьезный разговор"... Еще неизвестно, что хуже. В прошлом
учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году
тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали,
конечно, но не так, не сразу... Давали, как говорится, опомниться... Пока
такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и
главный редактор стенгазеты Кузякина успели "подавить бунт" и заставили всех
ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе наступила
относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то есть
"серьезный разговор", посвященный мне и моему лучшему другу.
Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей
Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на это,
я расскажу все так, как было на самом деле, не искажая ни одного слова и
ничего не прибавляя от себя...
СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
Как в опере, получается...
Когда все расселись и в классе наступило временное затишье, Зинка
Фокина закричала:
-- Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год еще не
успел начаться, а Баранкин и Малинин уже успели получить две двойки!..
В классе снова поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики, конечно,
можно было разобрать.
-- В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты!
(Это сказала Эрка Кузякина.)
-- А еще слово давали, что исправятся! (Мишка Яковлев.)
-- Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять все
сначала! (Алик Новиков.)
-- Вызвать родителей! (Нина Семенова.)
-- Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.)
-- Решили все заниматься на "хорошо" и "отлично", и вот вам,
пожалуйста! (Элла Синицына.)
-- Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.)
-- Да выгнать их из нашей школы, и все!!! (Эрка Кузякина.)
"Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу". После этих слов все заорали в
один голос, да так громко, что нам с Костей уже совершенно было невозможно
разобрать, кто и что о нас думает, хотя из отдельных слов можно было
уловить, что мы с Костей Малининым -- оболтусы, тунеядцы, трутни! Еще раз
трутни, оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И тому подобное!..
Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька
Смирнов. Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого
Веньки успеваемость в прошлом году была еще хуже, чем у нас с Костей.
Поэтому я не выдержал и тоже закричал.
-- Рыжий,-- закричал я на Веньку Смирнова,-- а тыто чего орешь громче
всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу
схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
-- Эх ты, Баранкин,-- заорал на меня Венька Смирнов,-- я же не против
тебя, я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после
каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя
после каникул...
-- Смирнов! -- крикнула на Веньку Зинка Фокина.
-- И вообще,-- продолжал кричать на весь класс Венька,-- предлагаю,
чтобы в течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще
не вызывали к доске!..
-- Так ты эти слова ори отдельно,-- крикнул я Веньке,-- а не со всеми
вместе!..
Здесь опять все ребята закричали в один голос и так громко, что уже
нельзя было разобрать ни одного слова и вообще было невозможно понять, кто с
Венькиным предложением согласен, а кто против.
-- Ой, тише, ребята,-- сказала Фокина,-- замолчите! Пусть говорит
Баранкин!
-- А что говорить? -- сказал я.-- Мы с Костей не виноваты, что Михаил
Михалыч в этом учебном году вызвал нас к доске первыми. Спросил бы сначала
кого-нибудь из отличников, например Мишку Яковлева, и все началось бы с
пятерки...
Все стали шуметь и смеяться, а Фокина сказала:
-- Ты бы, Баранкин, лучше не острил, а брал пример с Миши Яковлева.
-- Подумаешь, какой пример-министр! -- сказал я не очень громко, но
так, чтобы все слышали.
Ребята опять засмеялись. Зинка Фокина заойкала, а Эрка покачала
головой, как большая, и сказала:
-- Баранкин! Ты лучше скажи, когда вы с Малининым исправите свои
двойки?
-- Малинин! -- сказал я Косте.-- Разъясни...
-- Вот пристали! -- сказал Малинин.-- Да исправим мы ваши двойки... то
есть наши двойки...
-- Когда?
-- Юра, когда мы исправим двойки? -- спросил меня Костя.
-- А ты, Малинин, своей головы на плечах не имеешь? -- закричала
Кузякина.
-- В четверти исправим,-- сказал я твердым голосом, чтобы внести
окончательную ясность в этот вопрос.
-- Ребята! Это что же получается? Значит, наш класс должен всю четверть
переживать эти несчастные двойки! -- всполошилась Кузякина.
-- Баранкин! -- сказала Зинка Фокина.-- Класс постановил, чтобы вы
исправили двойки завтра!
-- Извините, пожалуйста! -- возмутился я.-- Завтра воскресенье!
-- Ничего, позанимаетесь! (Миша Яковлев.)
-- Так им и надо! (Алик Новиков.)
-- Привязать их веревками к партам! (Эрка Кузякина.)
-- А если мы не понимаем с Костей решение задачи? (Это сказал уже я.)
-- А я вам объясню! (Миша Яковлев.) Мы с Костей переглянулись и ничего
не сказали.
-- Молчание -- знак согласия! -- сказала Зинка Фокина.-- Значит,
договорились на воскресенье! Утром позанимаетесь с Яковлевым, а потом
придете в школьный сад -- будем сажать деревья!
-- Что? -- заорали мы с Костей в один голос.-- Еще и деревья сажать?..
Да мы же... мы же устанем после занятий!
-- Физический труд,-- сказала главный редактор нашей стенгазеты,--
лучший отдых после умственной работы.
-- Это что же получается,-- сказал я,-- значит, как в опере,
получается... "Ни сна, ни отдыха измученной душе!.."
-- Алик! -- сказала староста нашего класса.-- Смотри, чтобы они не
сбежали!..
-- Не сбегут! -- сказал Алик.-- Сделайте веселое лицо! У меня разговор
короткий! В случае чего...-- Алик <Я1 навел фотоаппарат на нас с Костей.-- И
подпись...
СОБЫТИЕ ЧЕТВЕРТОЕ (Очень важное!)
А если я устал быть человеком?!
Ребята, переговариваясь, выходили из класса, а мы с Костей все еще
продолжали сидеть за партой и молчать. Признаться, мы оба были просто, как
говорится, ошарашены. Я уже говорил, что раньше нам тоже приходилось
получать двойки, и не раз, но никогда еще наши ребята не брали нас с Костей
в самом начале года в такой оборот, как в эту субботу.
Я думал, что мы с Костей остались в классе совсем одни, и хотел уже
поделиться с ним своими мрачными мыслями, но в это время сбоку ко мне
подошла вдруг Зинка Фокина.
-- Юра! -- сказала Зинка Фокина. (Вот странно! Раньше она всегда
называла меня только по фамилии.) -- Юра... Ну будь человеком!.. Ну исправь
завтра двойку! Ну исправишь?
Она говорила со мной так, словно мы были в классе совсем одни. Словно
рядом со мной не сидел мой лучший друг Костя Малинин.
-- Фокина! -- сказал я официальным голосом.-- Если бы я был
некультурный, я бы тебе сказал: "Не при-ставай!.."
Фокина (возмущенно). С тобой совершенно невозможно разговаривать
по-человечески!
Я (хладнокровно). Ну и не разговаривай! Фокина (еще возмущенней). И не
буду!
Я (еще хладнокровней). А сама разговариваешь!.. Фокина (возмущенней в
тысячу раз). Потому что я хочу, чтобы ты стал че-лове-ком!
-- А я что, не человек, что ли?
-- Нет, Юра! -- сказала Фокина серьезно.-- Я хочу, чтобы ты стал
человеком в полном смысле этого слова!
-- А если я устал... Устал быть человеком! Тогда что?
-- Как это устал? -- спросила Фокина изумленным голосом.
-- А вот так! Вот так! -- возмущенно закричал я ка Фокину.-- Устал, и
все! Устал быть человеком!.. Устал! В полном смысле этого слова!
Зинка Фокина так растерялась, что просто не знала, что мне сказать. Она
стояла молча и только часто-часто моргала глазами. Я боялся, вдруг она
разнюнится. Но Зинка не разнюнилась, а как-то вся переменилась и сказала:
-- Ну, Баранкин! Знаешь, Баранкин!.. Все, Баранкин!..-- и вышла из
класса.
А я снова остался сидеть за партой, молча сидеть и думать о том, как
действительно я устал быть человеком... Уже устал... А впереди еще целая
человеческая жизнь и такой тяжелый учебный год... А завтра еще такое тяжелое
воскресенье!..
СОБЫТИЕ ПЯТОЕ
Лопаты все-таки вручают... И Мишка вот-вот появится
И вот то воскресенье наступило! На папином календаре, число и буквы
раскрашены веселой розовой краской. У всех ребят из нашего дома праздник.
Идут кто в кино, кто на футбол, кто по своим личным делам, а мы сидим во
дворе на лавочке и ждем Мишку Яковлева, чтобы начать с ним заниматься.
В будние дни учиться тоже небольшое удовольствие, но заниматься в
выходной день, когда все отдыхают,-- просто одно мучение. На дворе, как
назло, замечательная погода. На небе ни облачка, а солнце греет совсем
полетнему.
С утра, когда я проснулся и выглянул на улицу, все небо было в тучах.
За окном свистел ветер и срывал с деревьев желтые листья.
Я обрадовался. Думал, пойдет град с голубиное яйцо, Мишка побоится
выйти на улицу, и наши занятия не состоятся. Если не град, то, может быть,
ветер надует снег или дождь. Мишка с его характером, конечно, и в снег и в
дождь притащится, зато в слякоть будет не так обидно сидеть дома и корпеть
над учебниками. Пока я составлял в голове разные планы, все получилось
наоборот. Тучи сначала превратились в облака, а потом совсем исчезли. А к
приходу Кости Малинина погода вообще разгулялась, и теперь на дворе солнце и
небо чистоечистое. И воздух не шевелится. Тихо. Так тихо, что с березы, под
которой мы сидим с Костей, даже перестали падать желтые листья.
-- Эй вы, подберезовики! -- раздался из окна нашей квартиры мамин
голос.-- Вы пойдете в конце концов заниматься или нет?
Этот вопрос она задавала нам пятый или шестой раз.
-- Мы ждем Яковлева!
-- А разве без Яковлева начать нельзя?
-- Нельзя! -- сказали мы с Костей в один голос и отвернулись от окошка
и стали смотреть сквозь кусты акаций на калитку, из которой должен был
появиться Мишка.
Но Мишки все не было. Вместо него за калиткой маячил, то и дело
высовываясь из-за дерева, Алик Новиков. Он был, как всегда, весь увешан
фотоаппаратами и всякими фотопринадлежностями. Я, конечно, не мог смотреть
спокойно на этого шпиона и поэтому отвел взгляд в сторону.
-- Воскресенье называется! -- сказал я, стиснув зубы. В это время к
Алику подошла Зинка Фокина; на плече она несла четыре лопаты, под мышкой у
нее была зажата какая-то картонная коробка, а в левой руке сачок для ловли
бабочек.
Алик сфотографировал Зинку с лопатами на плече, и они вместе
направились к нам. Я думал, что Алик взвалит теперь лопаты на свои плечи, но
этого почему-то не случилось. Все четыре лопаты продолжала тащить Зинка
Фокина, а Алик продолжал держаться обеими руками за фотоаппарат, который
висел у него на шее.
-- Эй Вы, Фото-Граф,-- сказал я Алику, когда они вместе с Зинкой
приблизились к скамейке.-- Кажется, эти лопаты Вам не по плечу, Ваше
Проявительство!
-- Зато они будут по плечу вам с Костей,-- сказал, ничуть не
смутившись, Алик Новиков, наводя аппарат на нас с Костей.-- И подпись:
староста класса 3. Фокина торжественно вручает хозинвентарь своим
соотечественникам...
Зинка Фокина прислонила лопаты к сиденью скамейки, а Алик Новиков
щелкнул фотоаппаратом.
-- Да,-- сказал я, внимательно разглядывая лопаты.-- Как в журнале
"Костер" получается...
-- Что это еще получается? -- спросила меня Фокина.
-- Загадочная картинка,-- пояснил я.
-- Понимаю,-- сказал Алик,-- где у этой лопаты ручка?
-- Нет,-- сказал я Алику.-- Где мальчик, который будет работать этой
лопатой?..
-- Баранкин! -- возмутилась Зинка Фокина.-- Ты что, не собираешься
сегодня озеленять школу?
-- Почему это я не собираюсь? -- ответил я Зинке.-- Собираться я
собираюсь... Только неизвестно, сколько времени я буду собираться...
-- Баранкин, будь человеком! -- сказала Фокина. Она хотела сказать нам
с Костей что-то еще, но раздумала, повернулась и с лопатой на плече молча
зашагала по направлению к школе.
Алик Новиков снова занял свой пост у калитки за деревом. Костя
помрачнел еще больше и уставился на лопаты; он смотрел на них как
загипнотизированный, а я наоборот: я пытался на этот "инвентарь" не обращать
никакого внимания. Стараясь изо всех сил казаться веселым, я стал смотреть
на деревья, даже не догадываясь о том, что до невероятных, фантастических и,
можно сказать, сверхъестественных событий, которые развернутся в нашем
дворе, остается совсем немного времени...
СОБЫТИЕ ШЕСТОЕ
Семь выходных дней в неделе -- вот что поразило мое воображение!
В кустах громко чирикали воробьи. Веселыми компаниями они то и дело
срывались с веток, перелетая с дерева на дерево, на лету их стайки то
сжимались, то растягивались. Было похоже, будто все воробьи были связаны
между собой резиновыми нитями.
Перед самым моим носом в воздухе беззаботно летала какая-то мошкара.
Над клумбой порхали бабочки. На скамейке, на которой мы сидели с Костей,
бегали черненькие муравьи. Один муравей даже залез мне на колено и стал
греться на солнышке.
"Вот у кого, вероятно, каждый день воскресенье!" -- подумал я, с
завистью глядя на воробьев. Не сводя глаз с акации, я стал, наверное, в
двести пятидесятый раз сравнивать свою жизнь и жизнь воробьев и пришел к
очень печальному заключению. Достаточно было взглянуть один раз, чтобы
убедиться, что жизнь птиц и разных насекомых была беззаботной и просто
замечательной: никто из них никого не ждал, никто ничему не учился, никого
никуда не посылали, никому не читали нотации, никому не давали в руки
лопаты... Каждый жил сам по себе и делал все, что ему вздумается. И так всю
жизнь! Все дни раскрашены розовой краской! Все время -- праздник! Семь дней
в неделе -- и все воскресенья! А у нас с Малининым один выходной в семь
дней, и то разве это выходной день? Так, только одно название. А хорошо бы
пожить хоть один денечек вот так, как живут эти счастливые мураши, или
воробьи, или бабочки, только чтобы не слышать этих глаголов, которые с утра
до вечера так и сыплются на твою несчастную голову: просыпайся, одевайся,
пойди, принеси, отнеси, купи, подмети, помоги, выучи! В школе тоже не легче.
Стоит мне появиться в классе, только я и слышу от Фокиной:
"Ой, Баранкин, будь человеком! Не вертись, не списывай, не груби, не
опаздывай!.." И так далее, и тому подобное...
В школе будь человеком! На улице будь человеком!
Дома будь человеком! А отдыхать когда же?!
И где взять время для отдыха? Немного свободного времени еще, конечно,
можно выкроить, а вот где найти для отдыха такое местечко, чтобы тебе
абсолютно никто не мешал заниматься всем, что твоей душе угодно? И здесь мне
пришла в голову та невероятная идея, которую я уже давно тайно от всех
вынашивал в своей голове. А что, если взять и попытаться ее о-су-щест-вить!
Осуществить сегодня же! Сейчас! Более подходящей минуты, может быть, больше
никогда и не будет, и более подходящей обстановки и настроения тоже, может
быть, никогда не будет!.. Сначала надо обо всем рассказать Косте Малинину. А
может быть, не стоит?.. Нет, стоит! Расскажу! А там будь что будет!
-- Малинин! -- сказал я шепотом.-- Слушай меня, Малинин!..-- От
волнения я чуть было не задохнулся.-- Слушай!
Конечно, если бы мне не нужно было в этот выходной день заниматься, а
потом еще и работать в школьном саду, то я, может быть, никогда бы не
поделился с Костей своим невероятным и неслыханным замыслом, но двойка,
красовавшаяся в моем дневнике, и лопата, прислонившаяся ко мне своим
черенком, переполнили, как говорится, чашу моего терпения, и я решил
действовать.
СОБЫТИЕ СЕДЬМОЕ
Единственная в мире инструкция
Я еще раз взглянул на окна нашей квартиры, на небо, на воробьев, на
калитку, из которой вот-вот должен был появиться Мишка Яковлев, и сказал
по-настоящему взволнованным голосом:
-- Костя! А ты знаешь, что утверждает моя мама?!
-- Что? -- спросил Костя.
-- Моя мама утверждает,-- сказал я,-- что если понастоящему захотеть,
то даже курносый нос может превратиться в орлиный!
-- В орлиный? -- переспросил Костя Малинин и, не понимая, к чему это я
говорю, уставился в стену нашего дома, на которой было написано мелом:
БАРАНКИН ФАНТАЗЕР НЕСЧАСТНЫЙ!!!
-- В орлиный! -- подтвердил я.-- Но только, если захотеть
по-настоящему.
Малинин отвел свой взгляд от забора и недоверчиво посмотрел на мой нос.
Мой профиль был полной противоположностью орлиного. Я был курносый. По
выражению моей мамы, я настолько курнос, что через дырочки моего задранного
кверху носа можно разглядеть, о чем я думаю.
-- Так что же ты ходишь с таким носом, если он может у тебя
превратиться в орлиный? -- спросил Костя Малинин.
-- Да я не о носе, дуралей!
-- ао чем? -- все еще не понимал Костя.
-- ао том, что, если по-настоящему захотеть, значит, можно из человека
превратиться, к примеру, в воробья...
-- Это зачем же нам превращаться, к примеру, в воробьев? -- спросил
Костя Малинин, глядя на меня как на ненормального.
-- Как -- зачем? Превратимся в воробьев и хоть одно воскресенье
проведем по-человечески!
-- А как это -- по-человечески? -- спросил ошеломленный Малинин.
-- По-человечески -- значит по-настоящему,-- пояснил я. -- Устроим себе
настоящий выходной день и отдохнем как полагается от этой арифметики, от
Мишки Яковлева... от всего на свете отдохнем. Конечно, если ты не устал быть
человеком, тогда можешь не превращаться -- сиди и жди Мишку...
-- Как это -- не устал? Я очень даже устал быть человеком! -- сказал
Костя.-- Может, побольше твоего устал!..
-- Ну вот! Вот это по-товарищески! И я с еще большим увлечением стал
расписывать Косте Малинину ту жизнь, без всяких забот и хлопот, которая, по
моему мнению, ожидала нас, если бы нам удалось каким-то образом превратиться
в воробьев.
-- Вот здорово,-- сказал Костя.-- Вдох -- выход!
-- Конечно, здорово! -- сказал я.
-- Подожди! -- сказал Костя.-- А как же мы с тобой будем превращаться?
По какой системе?
-- Не читал, что ли, в сказках: "Стукнулся об землю и превратился
Иванушка в орла быстрокрылого... Стукнулся еще раз об землю и
превратился..."
-- Слушай, Юрка,-- сказал мне Костя Малинин,-- а это обязательно --
стукаться об землю?..
-- Можно и не стукаться,-- сказал я,-- можно и при помощи настоящего
желания и волшебных слов...
-- А где же мы с тобой возьмем волшебные слова? Из старой сказки, что
ли?
-- Зачем -- из сказки? Я сам придумал. Вот...-- Я протянул Косте
тетрадь, тетрадь, которую еще никто не видел на свете, кроме меня.
-- "Как превратиться из человека в воробья по системе Баранкина.
Инструкция",-- прочитал Костя свистящим шепотом надпись на обложке тетради и
перевернул первую страницу...
СОБЫТИЕ ВОСЬМОЕ
"Не хочу учиться, хочу быть птицей!.."
-- "Не хочу учиться, хочу быть птицей!.." А это что, стихи, что ли? --
спросил меня Костя.
-- Не стихи, а заклинание. В рифму...-- пояснил я.-- В сказках так
всегда полагается. Читал в "Снежной королеве"?
Снип-снап-снур-ре-пурре-безелюрре...
-- "Я уверен, без забот воробей живет! Вот я! Вот я..." А дальше
неразборчиво...
-- Чего неразборчиво? -- сказал я.-- "Вот я! Вот я! Превращаюсь в
воробья..."
-- Складно получается! -- сказал Костя.
-- Всю ночь не спал,-- сказал я шепотом, чтобы нас с Костей кто-нибудь
не подслушал.
-- А что ж мы с тобой теряем время? -- крикнул Малинин.-- Давай скорее
превращаться, пока Мишка Яковлев не пришел!
-- Ты какой-то чудак, Малинин! Как это -- скорей? Может, у нас с тобой
еще ничего не получится, а ты уже радуешься да еще орешь на весь двор!
-- Ну и что?
-- Как это -- ну и что! Дело таинственное, можно сказать,
непроверенное. Кто-нибудь подслушает -- потом смеяться будут, если у нас
ничего не выйдет.
-- Ты же сам говорил, что если есть волшебные слова да еще захотеть
по-настоящему, то обязательно выйдет! -- сказал Костя шепотом.
-- Конечно, выйдет, если захотеть по-настоящему! А вот как это захотеть
по-настоящему? Вот в чем загадка! -- прошептал я.-- Ты, Костя, в жизни
чего-нибудь хотел по-настоящему?
-- Не знаю,-- тихо сказал Костя.
-- Ну вот! А говоришь -- скорей! Это тебе не двойку в тройку
превращать. Здесь, брат, двух человек надо превратить в воробьев. Вот какая
задача!
-- А зачем -- в воробьев? В бабочек, я думаю, легче.
-- Зачем же в бабочек? Бабочки -- насекомые, а воробьи -- это как-никак
птицы. На прошлом уроке мы как раз проходили воробьев. Ты в это время,
правда, постороннюю книгу читал.
-- Верно. Я про воробьев не слушал.
-- Ну вот, а я слушал. Нина Николаевна нам целый час рассказывала о
воробьях. Знаешь, какая у них замечательная жизнь?
-- В воробьев так в воробьев! -- сдался Костя Малинин.-- Я в драмкружке
в "Снежной королеве" ворона играл, мне в воробья будет даже легче
превращаться. Давай скорее!
-- Тебе бы только скорее! Сначала надо хоть немного потренироваться,--
сказал я, забираясь с ногами на лавочку.
Присев на корточки, как воробей, я втянул голову в плечи и заложил руки
за спину, словно крылья.
-- Похоже! -- сказал Костя, повторяя за мной все двежения.-- Чик-чирик!
-- Ну вот что! -- сказал я.-- Тренироваться так тренироваться, а раньше
времени чирикать нечего. Давай лучше отработаем воробьиную походку.
Сидя на корточках, мы стали прыгать по лавочке и чуть не свалились на
землю.
-- Тяжело! -- сознался Костя, для равновесия размахивая руками, как
крыльями.
-- Ничего,-- успокоил я Малинина,-- когда мы станем настоящими
воробьями, прыгать будет легче. Костя хотел еще немного попрыгать, но я ему
сказал, что тренировка окончена и что теперь мы переходим к самому главному
-- к превращению человека Малинина и человека Баранкина в воробьев.
-- Замри! -- скомандовал я Косте Малинину.
-- Замер!
-- Сосредоточься!
-- Сосредоточился! -- ответил Костя.
-- А теперь по команде, мысленно, как говорится, в своем воображении,
начинай превращаться в воробья! Понятно? --
-- Понятно!
-- Если понятно, тогда к превращению из человека в воробья
приготовились!
-- Приготовились!
-- Начали!
-- Начали! Я зажмурил глаза, напрягся и, мысленно повторяя слова
заклинания, начал изо всех сил мысленно, в своем воображении, превращаться в
воробья, сомневаясь про себя в том, что у меня хватит настоящего желания и
настоящих сил, необходимых для такого неслыханного и невиданного и, можно
сказать, сверхъестественного задания...
* Часть вторая. ЧИК-ЧИРИК! ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА! *
СОБЫТИЕ ДЕВЯТОЕ Стоит захотеть по-настоящему и...
Сказать по правде, у меня всю жизнь часто возникали в голове всякие
трудноосуществимые желания и фантазии.
Одно время я, например, мечтал изобрести такой аппарат, с помощью
которого можно было бы у любого человека на расстоянии отключить голос. По
моим расчетам, этот аппарат (я его назвал ТИХОФОН БЮ-1 -- отключатель голоса
по системе Баранкина) должен был действовать так: предположим, сегодня на
уроке учитель рассказывает нам о чем-нибудь неинтересном и тем самым мешает
мне, Баранкину, думать о чем-нибудь интересном; я щелкаю в кармане
выключателем тихофона, и голос учителя исчезает. У кого такого аппарата нет,
те продолжают слушать, а я в тишине спокойно занимаюсь своим делом.
Другой пример: я вхожу утром в класс. Зинка Фокина налетает на меня и
тут же начинает читать мне нотацию; я спокойно щелкаю в кармане рычажком и
выключаю голос Фокиной на весь день...
Мне очень хотелось изобрести такой аппарат, но дальше названия у меня
почему-то дело не пошло, может быть, потому, что я не по-настоящему хотел
изобрести такой аппарат?
Или вот в прошлом году, в последний день летних каникул, перед тем как
лечь спать, мне, например, ужасно захотелось стать взрослым, но не через
пятнадцать -- двадцать лет, как становятся все нормальные люди, а на завтра
же. Скажем, так: спать ты ложишься еще мальчишкой, просыпаешься утром,
смотришь -- ты уже взрослый, с усами, и в школу идти не надо... Желание мое
было ужасно сильным, я даже во сне только об этом и думал. Утром первого
сентября я проснулся, конечно, пораньше. Смотрю -- лежу в постели таким же,
как уснул, без усов, и надо идти в школу...
Были у меня и другие сильные желания, но ни одно из них, конечно, не
захватывало меня вот так, понастоящему, как желание превратиться из человека
в воробья!..
Я сидел на лавочке не шевелясь, не отвлекаясь, не размышляя ни о чем
постороннем, и думал только об одном: "Как бы мне скорее превратиться в
воробья". Я ждал наступления этого момента с такой силой, с какой не ждал
даже начала летних каникул. А то, что во дворе с минуту на минуту должен был
появиться Мишка Яковлев, только удесятеряло мои силы и намерения.
Сначала я сидел на лавочке просто так, как сидят все обыкновенные люди,
и не чувствовал ничего особенного. В голову по-прежнему лезли всякие
неприятные человеческие мысли: и про двойку, и про арифметику, и про Мишку
Яковлева, но я старался обо всем этом не думать. Я считал, что если уж я
решил твердо превратиться в воробья, то и думать надо только исключительно о
чемнибудь воробьином. Через некоторое время я заметил, что у меня в голове
наконец-то вместо человеческих мыслей стали появляться и не человеческие.
Так, например, мне внезапно захотелось немного пощебетать на воробьином
языке.
Вслед за мыслями стали возникать сами по себе разные нечеловеческие
желания и намерения: то мне захотелось вспорхнуть с лавочки и немного
полетать по воздуху, то посидеть на самой вершине березы, то немного пожить
в скворечнике...
... ... ... Продолжение "Баранкин, будь человеком!" Вы можете прочитать здесь Читать целиком |
|
|
Анекдот
|
Работаю системным администратором. Обслуживаю несколько организаций, и
вот звонят недавно из одной, и говорят, что что-то случилось, сервер не
доступен? сеть не работает и. т. д. Приезжаю, действительно, сгорел блок
питания, и так хитро сгорел, что из него слышится пощелкивание.
Спрашиваю у девушки, которая мне звонила:
- Что ж вы не сказали, что компьютер так щелкает?
На что девушка ответила:
- Так это же часы у BIOS`a тикают...... |
|
показать все
|
|