Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Рассказы и повести - - Тире-тире-точка

Приключения >> Сказки >> Сказки >> Валерий Медведев. Баранкин, будь человеком! >> Рассказы и повести
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Валерий Владимирович Медведев. Тире-тире-точка

---------------------------------------------------------------------

Медведев В.В. Звонок на перемену: Рассказы, повести, стихи, сказки

М.: Дет. лит., 1985.

OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 23 апреля 2003 года

---------------------------------------------------------------------

ПАПИНА АНТАРКТИДА
ДЕВЯНОСТО ШЕСТЬ ЧАСОВ ОЖИДАНИЯ


     Пятый день от полярного летчика Евгения Ерохина не приходило в Москву никаких известий.

     Все эти дни сын Ерохина Женька просыпался задолго до прихода почтальона. Проснувшись в своей комнате, оклеенной обоями в синюю и белую, как матросская тельняшка, полоску, он долго и молча смотрел на календарь. Часами разглядывал на стене карту Антарктиды в ожидании звонка в прихожей. Утренний звонок означал появление почтальона с отцовскими радиограммами.

     Полгода звонок звонил почти что каждый день. И вдруг замолчал. Вместо звонка в передней пятое утро звякает крышка почтового ящика и на пол, шурша, падают газеты. А Женька с мамой ждут радиограммы уже давно - четыре дня! Это если считать на дни, а если сосчитать на часы, то выходит, что они ждут гораздо дольше. Женька умножил в уме двадцать четыре часа на четыре дня, и получилось, что они с мамой ждут девяносто шесть часов.

     Это если считать только на часы, а если на минуты? Женька попытался умножить девяносто шесть часов на шестьдесят минут, но для этого ему немного не хватило образования, поэтому он нахмурился и перевел взгляд на потолок...

     У Женьки Ерохина были такие голубые глаза, что во всем городе Москве ни у кого не было, наверно, глаз голубее.

     И хотя Женька на это не жаловался, в глубине души он ужасно расстраивался. Мальчишка все-таки! Будущий мужчина. Сын полярного летчика. А что он видит в зеркале, когда причесывается? Не мужественный угрюмый взгляд, а какие-то, как говорит мама, "анютины глазки". Хоть в зеркало на себя не смотри. Или причесывайся с закрытыми глазами... Конечно, может, в далеком научно-фантастическом будущем голубоглазые мальчишки смогут перекрашивать свои глаза в черный цвет, а пока Женьке приходится часто хмуриться. Однажды он заметил, что если голубые глаза немного прищурить, то они превращаются в синие! А если взять и совсем насупиться, то они даже становятся почти что черными...

     Когда Женька смотрит долго на белый потолок "почти что черными глазами", то ему начинает казаться, что он летит высоко-высоко над Антарктидой. Белизна потолка напоминает снег, а тени на потолке от замысловатых линий оконных занавесей - очертания берегов. Одна тень вычертила береговую линию моря Амундсена, другая - остров Росса, а третья похожа или на Берег Правды, или на Берег Китовой Бухты.

     Женька перевел взгляд на стену, где висит большая карта Антарктиды, и начал сравнивать. Но в это время в передней раздался звонок, которого Женька с мамой ждали четыре дня, вернее, девяносто шесть часов!

     - Радиограммы! - крикнул Женька, срываясь с постели и со скоростью антарктического циклона врываясь в переднюю. - Радиограммы!

     За Женькиной спиной раздались торопливые мамины шаги. И когда он распахнул входную дверь, мама уже была в прихожей, а на пороге стояла почтальон. В руках у почтальона было много радиограмм, так непривычно много, что мама испугалась. И Женьке стало как-то не по себе, он даже забыл нахмуриться и тревожно смотрел большими голубыми глазами...

     Почтальон молча протянула Валентине Николаевне газету "Правда" с портретом летчика Ерохина на первой странице и целую пачку радиограмм.

     - А мне? - спросил Женька сурово.

     - А тебе, как всегда, отдельная! Держи!.. А теперь распишись...

     Женька вывел в книжке почтальона свою подпись, взял в одну руку радиограмму, в другую - газету "Правда" и впился глазами в фотографию. На фотографии Женькин папа стоял со своим экипажем возле самолета "ЛИ-2", упрятав руки в боковые карманы кожаной куртки и сдвинув на лоб меховой шлемофон. Выше фотографии была помещена заметка под названием "Кергеленский циклон и подвиг летчика Ерохина". Заметка начиналась словами: "Уже не раз летчик Ерохин сажал самолет на осколки разбитых штормами ледяных аэродромов, приводил ночью тяжелые машины на одном двигателе, взлетал во время ураганов..."
И ЦИКЛОН НЕ ЦИКЛОН И АНТАРКТИДА НЕ АНТАРКТИДА


     Газетная заметка о папином подвиге вообще-то произвела на Женьку впечатление. Одно только не понравилось - слишком короткая. Зато радиограмма отца, которую Женька ждал с таким нетерпением и даже тревогой, его просто расстроила и огорчила.

     Женькин отец не писал ничего о своем подвиге, и про отвагу в радиограмме тоже не было ни словечка. И вообще он обо всем писал так, как будто там, в Антарктиде, совсем не произошло ничего особенного и героического. Просто ветер был посильнее, чем обычно, а видимость похуже, чем всегда, и мороз покрепче, поэтому лететь было немного потруднее, а сейчас опять все по-старому - все живы-здоровы, и все хорошо, и ветер стал потише, и видимость получше, и мороз послабее, и летать опять будет полегче. И еще он писал Женьке то, что пишут все отцы своим сыновьям: чтобы Женька слушался маму и не расстраивал ее, и еще, что он очень соскучился по Женьке и очень ждет от него ответа...

     Интересно получается! Газеты пишут одно, а папа совсем другое. В газете говорится и про подвиг, и про ураган, и про мороз, а у папы в письме и ветер не ветер, и мороз не мороз, и ураган не ураган, и подвиг совсем не подвиг, и вообще Антарктида какая-то совсем не Антарктида!

     Сначала Женька огорчился и даже обиделся: и на газеты, и на папу, и на папины письма, но когда мама стала читать вслух радиограммы от начальника экспедиции и от зимовщиков, Женька сразу же перестал обижаться и повеселел. Потому что ветер, по словам зимовщиков, оказался не просто ветром, а тем страшным ураганом, что возникает всегда в районе острова Кергелен и дует со скоростью 270 километров в час, и условия для полета были, как говорят летчики, "минимум на пределе", и все-таки, несмотря ни на что, Ерохин поднял машину с зимовщиками в воздух и принял в условиях урагана смелое решение: уйти в глубь Антарктиды и посадить машину на ледниковое плато. И ушел! И посадил машину в сумерках среди трещин. А потом три дня в холодном фюзеляже летчик Ерохин и зимовщики вместе пережидали пургу, пока экипаж Борисова не сбросил горючее и запасные части...

     Как раз в это время зазвонил телефон, и мама начала разговаривать сначала с женой второго пилота, потом с женой папиного штурмана, потом с родственниками зимовщиков. Но всего этого Женька уже не слышал. При первом же звонке он влетел в свою комнату, сел за стол и, взяв заранее приготовленный мамой бланк для ответной радиограммы, написал большими буквами: "ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ПАПОЧКА!!"

     Немного подумав, он поставил восклицательный знак, потом второй, затем хотел поставить и третий, но за окном на дворе кто-то закричал: "Ерохин! Женька!" - и тут же в воздух посыпались тире-точки азбуки Морзе, выбиваемые на водосточной трубе.

     Женька подбежал к окну и влез на подоконник.

     Внизу стоял его приятель Лешка в окружении футбольной команды двора и палкой выбивал морзянку. На плече у него висел маленький транзистор.

     - Про отца твоего передают! Слышишь? - заорал Лешка, пуская свой приемник во всю силу.

     "...Уже не раз летчик Ерохин сажал самолет на осколки разбитых штормами ледяных аэродромов..." - проговорил маленький приемник громким дребезжащим голосом.

     По радио передавали статью из газеты о подвиге летчика Ерохина. Во дворе стало тихо. Даже девчонки перестали визжать на площадке.

     "...Приводил ночью тяжелые машины на одном двигателе... - продолжал басить на весь двор приемник. - Взлетал во время ураганов..."

     Все слушали: и мальчишки и девчонки; из подъезда вышла лифтерша, из окон повысовывались соседи, и все смотрели при этом на Женьку так, как раньше на него никто не смотрел. А потом заиграла музыка.

     - Выходи! - крикнул Лешка. - Устроим футбольный салют!

     Кто-то пнул мяч, и он взлетел свечой высоко в воздух.

     - Нет! - крикнул Женька. - Я должен папе ответ написать.

     - Тогда семьдесят три! - крикнул Лешка и выбил эту цифру на трубе по азбуке Морзе, потому что эта цифра означает у радистов "счастливо".

     - Вам тоже семьдесят три! - крикнул Женька, высекая тире-тире-точки из железного подоконника.

     Он спрыгнул на пол и, заложив вокруг комнаты глубокий вираж, пошел на посадку к столу.
ЛЕДНИКИ АНТАРКТИДЫ ШЛЮТ ЖЕНЬКЕ ПРИВЕТ


     Обычно ответы на радиограммы отца не вызывали у Женьки особых раздумий. В них описывал он и разные происшествия, и подробное содержание новых кинофильмов, и перечень выменянных у ребят редких марок, и репортаж футбольных сражений "Московских пингвинов" (так в честь Антарктиды назвали свою футбольную команду ребята с Женькиного двора).

     Но сегодня, написав слова: "Здравствуй, дорогой папочка!!", Женька вдруг почувствовал, что после всего, что случилось там, в Антарктиде, он должен, он обязан ответить совсем по-другому.

     Отложив ручку, он заглянул в мамину комнату. В комнате было тихо. Мама уже сидела за столом и писала. Тогда Женька прошел на кухню, облокотился на подоконник и задумался. Было слышно, как рядом в ванной комнате из крана падает вода. Удивительней всего, что вода падала не просто так, а по самой настоящей азбуке Морзе: то быстро-быстро - точками, то помедленней - знаком тире.

     Тире-тире-точка... тире-тире-точка...

     Под стук капельной радиограммы Женька стал разглядывать двор, на котором шла та самая жизнь, что еще вчера почему-то казалась Женьке потрясающе интересной. Тяжело вздохнув, он вернулся в свою комнату, выходящую окнами на улицу Горького.

     На перекрестке возле светофора стояла желто-красная машина с надписью "Техпомощь". Сидя в металлическом гнезде, трое рабочих натягивали провод, оборванный троллейбусом.

     Женька уже повернулся, чтобы отойти от окна, как вдруг увидел что-то такое, от чего Женькины голубые глаза стали сразу почти что черными. Вообще-то ничего особенного не произошло. Просто из-за угла на улицу Горького выехала машина, груженная льдом. И никто, вероятно, кроме Женьки, не обратил на это внимания. Потому что грузовик вез лед. Самый обыкновенный лед в магазины или в ларьки с мороженым. Но для Женьки Ерохина грузовик вез в своем кузове не просто лед. Он вез в своем кузове Антарктиду! Папину Антарктиду! Ее было совсем немало, этой груженной в машину Антарктиды, - может быть, три, а может, даже и целых четыре тонны.

     Машина приближалась к дому. Лед таял под горячим московским солнцем.

     Он летел на асфальт мокрыми, быстро высыхающими тире-тире-точками, словно посылая Женьке радиограмму, может быть, от ледника Шеклтона или Эймери, а скорее всего от ледника Денмана, где Женькин папа разыскал заблудившихся зимовщиков.

     - Перехожу на прием! - прошептал Женька, хватая карандаш и торопливо записывая прямо на подоконнике трассирующие тире-точечные знаки.

     Он записывал до тех пор, пока грузовик со льдом неожиданно не свернул в переулок. Прикусив нижнюю губу, Женька быстро расшифровал радиограмму, подумал о чем-то, принял какое-то решение. Затем, приписав ниже по той же азбуке Морзе: "Мама! Я скоро вернусь!" и цифру "73!", он побежал к шкафу.

     Открыв створку, он достал с полки компас и надел его на руку, на плечо повесил набитый чем-то тяжелым рюкзак, затем надвинул на беленькую челку синий берет, прищурил глаза и тихо, так тихо, чтобы не отрывать маму от письма, вышел на лестничную площадку.

     Сбежав торопливо по лестнице, он миновал двор, вышел на улицу и, смешавшись с московскими пешеходами, бесстрашно зашагал навстречу ответу на папино письмо.
ЧТО ТАКОЕ РАЙОН АНТАРКТИДЫ

     С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ МАЙОРА МИЛИЦИИ


     Женькино исчезновение мама заметила не сразу. Заглянув в его комнату, она увидела на столе, за которым он обычно готовил уроки, лист бумаги со словами: "Здравствуй, дорогой папочка!!"

     Еще ни разу не уходил Женька из-за стола, не дописав ответ на папину радиограмму, поэтому в первые секунды Валентина Николаевна больше удивилась, чем встревожилась. Она знала, каким важным для Женьки был этот ответ на папино письмо после такого долгого молчания. Тем более, что завтра с Шереметьевского аэродрома улетали в Антарктиду знакомые летчики. А Женька с мамой давно уже заготовили для папы большую посылку. Оставалось только вложить в нее ответы на последнюю радиограмму, и вдруг Женька исчез, не сказав ни слова.

     Может быть, его вызвал кто-нибудь из приятелей во двор по срочным мальчишеским делам? Эта мысль немного успокоила ее, но прошел час, затем другой и третий, а Женька все не появлялся, и взволнованная Валентина Николаевна выбежала во двор.

     Лифтерша, к которой она обратилась с расспросами, не только не успокоила ее, но встревожила еще больше. По словам лифтерши, Женька с рюкзаком за спиной часа уже три как прошмыгнул на улицу.

     - Как - с рюкзаком? Почему с рюкзаком? Не может быть! - возразила Валентина Николаевна, на что лифтерша только пожала плечами.

     Дома в шкафу рюкзака не было, не оказалось там и ружья для подводной охоты, и это совсем расстроило Валентину Николаевну.

     По дороге в милицию она только и думала о всяких несчастных случаях. Все мамы, если их сыновья исчезают без спроса, всегда думают о несчастных случаях.

     Дежурный по отделению милиции, пожилой майор в очках, выслушал Валентину Николаевну, внимательно рассматривая Женькину фотокарточку.

     - Будем искать! - сказал он, снимая телефонную трубку и не отрывая глаз от фотографии мальчугана, который смотрел на него нахмурившись и упрямо оттопырив нижнюю губу.

     - Где... искать? - спросила Валентина Николаевна, зная хорошо, где ищут и куда в таких случаях звонят.

     - Будем искать... в районе Антарктиды. Где же еще искать сына героя? - сказал майор. - Раз с рюкзаком убежал - значит, в Антарктиду!

     Валентина Николаевна увидела лежавшую на столе майора газету с фотографиями участников предстоящего перелета Москва - Мирный. Под фотографией был нарисован маршрут и помещена статья под названием "Прыжок через континенты".

     - Вы имеете в виду... это? - спросила Валентина Николаевна, не сводя глаз с газеты.

     - Ну что вы! - сказал майор. - Я не в буквальном смысле.

     Затем он соединился с дежурным по городу и, доложив о происшествии, некоторое время ждал каких-то сведений, прижав плечом телефонную трубку к уху и поглядывая изредка поверх очков на Валентину Николаевну.

     Было слышно, как на том конце провода быстро заговорил низкий мужской голос, и майор, который вначале был серьезен и даже суров, к концу разговора весело улыбнулся и положил трубку.

     - Ну вот, - сказал он, - я же вам говорил, что его надо искать именно в районе Антарктиды!

     И хотя Валентина Николаевна твердо знала, что, пока майор молча слушал дежурного по городу, тот человек на другом конце провода просматривал в это время страшные списки, и то, что майор, тоже зная об этом, ни разу не произнес слова "несчастный случай" или "больница", успокоило Валентину Николаевну. "Если ничего страшного еще не случилось, - подумала она, - то уже и не случится". И она первый раз за все это время улыбнулась. А майор, который, вероятно, понял все, что творится в душе Женькиной мамы, тоже улыбнулся и сказал:

     - Не волнуйтесь, уже дана команда по всем отделениям милиции, по аэропортам и вокзалам... Так что разыщем! Не волнуйтесь, по возможности конечно...

     Майор записал номер телефона Валентины Николаевны и, проводив ее до двери, добавил на прощание:

     - Я, когда в детской комнате работал, знаете сколько мальчишек из этих "Антарктид" повозвращал домой... Да что говорить, когда молодой был, сам на Северный полюс убегал!.. В общем, разыщем. Вокзалы, они отзовутся. Дело проверенное!..
ВОДЯТСЯ ЛИ В АНТАРКТИДЕ ЗАЙЦЫ...


     Проводив Валентину Николаевну, дежурный по отделению соединился по телефону с подразделением полярной авиации аэропорта Шереметьево.

     - Это кто? Трофимов? Слушай, Трофимов, там завтра с вашего аэродрома улетают в Антарктиду "перелетные птицы". Кто у вас начальником охраны? Ты?.. Тогда у меня к тебе вот какой вопрос. Скажи мне, пожалуйста, водятся в Антарктиде зайцы или нет? Что? Не знаешь?.. Я тебя не про пингвинов спрашиваю, а про зайцев... Не знаешь? Ну, так я тебе скажу: зайцев нет в Антарктиде! Не водятся зайцы там, но имей в виду: могут завестись... Почему могут? А потому, что тут один мальчишка из дома сбежал, а отец его в Мирном. Летчик Ерохин, слышал про такого? Читал в газете?.. Ну, так вот, есть у меня подозрение, как бы его сын не оказался в Антарктиде первым антарктическим "зайцем"... Точно! А теперь запиши приметы и, в случае чего, звони сразу же! А то здесь мать с ума сходит!..
ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ МАЛЬЧИК
НАКОНЕЦ-ТО!


     Прошел день. Наступил вечер. Уже все отделения московской милиции, все детские комнаты знали об исчезновении Жени Ерохина. Уже всю Москву обшарил Женькин приятель Лешка с командой "Московских пингвинов". Уже не раз и не два было передано по радио на московских вокзалах и в аэропортах сообщение о пропаже мальчика с рюкзаком, в синем берете, особые приметы следующие... Но московские вокзалы и аэропорты не отзывались. Молчал вокзал Савеловский, молчал Павелецкий, молчали вокзалы Ленинградский, Ярославский и Казанский, молчали аэропорты Быково, Внуково, Домодедово... Молчал аэропорт Шереметьево - аэропорт, с которого через сутки должны были подняться самолеты, взяв курс на Антарктиду. Напрасно лейтенант Трофимов пытался угадать первого антарктического "зайца" среди ребят, глазевших на самолеты из-за ограды аэродрома. Исчез Женька Ерохин, пропал без вести сын летчика, и никто на свете не видел и не слышал, что за радиограмму принял он сегодня утром, глядя из окна на тающий тире-тире-точками лед. Никто не знал, какое он выбрал в ту минуту решение и почему так таинственно исчез, даже не написав ответа на папину радиограмму...

     Майор нервничал.

     Уже в который раз на звонок Валентины Николаевны он отвечал:

     - Нет, нет, к сожалению, пока еще никаких известий не поступило!

     Снова зазвонил телефон, и женщина, назвавшая себя стрелочницей московской пригородной дороги, сообщила, что, судя по приметам, она не только видела сегодня утром мальчика в берете, с рюкзаком за плечами, но и разговаривала с ним.

     - Наконец-то! - сказал майор. - Слушаю вас!
И СНОВА ИСЧЕЗ В НЕИЗВЕСТНОМ НАПРАВЛЕНИИ...


     Мальчуган шел от Москвы в направлении Химок по путям, перешагивая со шпалы на шпалу. Иногда он останавливался и внимательно осматривал рельсы, постукивая по ним обыкновенным молотком. Дежурная стрелочного поста Ховрино, чистившая стрелочный перевод, еще издали заметила мальчишку в синем берете, с рюкзаком за плечами.

     - Ты это что на путях потерял? - спросила она.

     Мальчуган остановился и хмуро посмотрел на стрелочницу.

     - Что потерял, спрашиваю?

     - Ничего не потерял.

     - Тогда чего ищешь? Ищешь чего, спрашиваю?

     - Трещину! - сказал мальчишка после очень долгого молчания.

     - Какую еще трещину?

     Мальчишка снова долго молчал, потом сказал:

     - Трещину... от которой бывают крушения.

     Стрелочница осмотрела мальчугана с ног до головы, поправила платок и сказала:

     - Я, конечно, в Москве видела, как вы постовым помогаете движением руководить, но чтобы за нас рельсы инспектировать - первый раз вижу.

     Мальчишка, прикусив губу, молчал.

     - По общественной линии или от себя ищешь трещины?

     - От Терра Инкогнита... - пояснил мальчишка.

     - От кого, от кого?

     - От Терра Инкогнита!

     - Это что же, такая организация, что ли?

     - Почему организация? Это Земля Неизвестности! - сказал мальчик, удивленный тем, что взрослая тетенька ничего не знает о такой потрясающей земле. - Это же южнополярная область! Шестая часть света! Она примыкает к Южному полюсу! Определенных границ не имеет! - Мальчишка говорил торопливо, стараясь одним духом выложить все, что знал об этом удивительном материке. - В нее входят моря Уэнделла, Беллинсгаузена, Росса. Флора и фауна исключительно бедны и значительно уступают Арктике...

     - Ну вот что, инкогнито, - перебила стрелочница захлебывающегося от переполнявших его знаний мальчишку. - Давай-ка с пути! Искатель трещин! У меня тут скоро "Красная стрела" пойдет! Давай без разговоров! Нашел место, где лекции читать...

     - Значит, вы его с пути прогнали? - спросил майор.

     - Да на глазах-то он меня вроде и послушался - сбежал в кювет, - пояснила стрелочница. - А там, за поворотом, может, опять на рельсы вышел. Кто его знает...

     - А несчастных случаев у вас не было?

     - Нет, этого не было.

     - В котором часу вы с ним разговаривали?

     - Да еще утро было.

     - Куда он направился, вы не заметили?

     - За кустами не видно было. Может, обратно в Москву, а может, и в Химки...

     Положив трубку, дежурный подошел к карте. "А паренек-то двигался по направлению к Шереметьевскому аэродрому, - подумал про себя майор. - Только давно это было, очень давно. Утром, а сейчас уже вечер... А за это время с "искателем трещин" ой-ей-ей что могло произойти..."

     В это время на столе снова зазвонил телефон.

     - Товарищ дежурный! - сказал мужской голос. - Тут нас в депо оповещали насчет паренька...

     - Слушаю вас! - сказал майор.
ПРЯТАТЬСЯ НАДО ТОЖЕ ГРАМОТНО


     Парнишка стоял, широко расставив ноги, крепко держась правой рукой за лямку рюкзака, и, прищурившись, смотрел в приоткрытую дверь депо, где стояли пожарные машины.

     "Сейчас будет пробираться внутрь", - подумал оперативный дежурный.

     Дежурный не ошибся. Лишь только его внимание отвлек проходивший по двору капитан, парнишка, воспользовавшись этим, ловко проник в депо и стал красться по стенке вглубь.

     Услышав за спиной подозрительный шорох, дневальный переступил порог и заглянул в депо. Стоя возле дверцы автоцистерны, мальчишка изо всех сил нажимал на ручку.

     - Ну, куда ты полез? Куда? - сказал пожарный. - Неграмотно лезешь, это же автонасос, в нем и прятаться-то негде. Ну еще в специальных, скажем, машинах - в автомобиле связи или службы освещения - там можно, там хоть место есть. Эх, темнота!.. А ну давай на свет!

     Пожарный вывел хмурого парнишку из депо.

     - Теперь докладывай, - сказал он, - зачем в машину лез?

     - На пожар надо, вот и лез, - честно признался паренек.

     - Что значит - надо?

     - Надо, и все!

     - Да зачем надо-то?

     - Ну, надо!

     - Вот заладил: "надо"! Домой тебе надо, а не на пожар. Иди!

     Мальчишка пошел.

     - Хотя стой!

     Мальчишка остановился.

     - Дам-ка я тебе один адресок на всякий пожарный случай! - сказал дежурный.

     Паренек недоверчиво обернулся и увидел, как пожарный написал что-то на листке бумаги и протянул ему со словами:

     - Вот... Это тебе действительно надо.

     Мальчишка пробежал глазами адрес: "Москва, 3-я Песчаная улица, дом 7/23. Добровольное пожарное общество".

     - Вот! Надо тебе сходить по этому адресу и поступить в дружину "Юный пожарник"... А как научишься, приходи, вместе на пожар поедем. Грамотно поедем! Как полагается! Тогда тебе и прятаться не надо будет.

     Мальчишка осмотрел прищуренными глазами дневального и, заметив на его груди медаль, подошел поближе. Шевеля беззвучно губами, он прочитал надпись на медали: "За отвагу на пожаре". Потом он хотел что-то спросить, но, видно, раздумал, повернулся, подтянул рюкзак и зашагал прочь. Потом опять повернулся и сказал:

     - А я все равно сегодня на пожаре буду!

     - Не будешь.

     - Почему это не буду?

     - Потому, что сегодня пожара не будет. Сегодня выходной день. Сегодня огонь тоже отдыхает...

     - В котором часу это было? - спросил дежурный по отделению.

     - В шестнадцать ноль-ноль.

     - А где ваша часть находится?

     - В Химках. Военизированная Э 1, улица Ленинградская, 17-а.

     - Значит, в Химках?.. Понятно! Скажите, а случаев пожара в вашем районе не было?

     - Да нет, вроде тихо было.

     - Судя по приметам, парень это, конечно, тот самый.

     - А вы еще не разыскали его?

     - Пока нет, но думаю, что скоро разыщем.

     - Сигналы есть, товарищ дежурный?

     - Нет. Сигналов нет, а предчувствие есть! Что-то вроде "дыма", а у нас дыма без огня, как и у вас, не бывает...
ОН ГОВОРИТ, ЧТО ЕГО ФАМИЛИЯ РЕПИН


     - Слушай, Трофимов! Положение, значит, такое. Утром мальчугана видели в районе Ховрина, а днем - в Химках, значит, вечером должен быть у вас, в Шереметьеве! Некуда ему больше деться, чует мое сердце... Что? Как, поймали? Уже поймали?.. Ну что, Трофимов, говорил я тебе, что в Антарктиде обязательно будут водиться "зайцы"... с голубыми глазами. А как же! У меня же на них нюх, Трофимов, потому и сошлось! И приметы, говоришь, сходятся? Так все и должно быть. Что, что не сходится? Ах, фамилия? Как, он говорит, его фамилия? Репин? А он не перепутал? Может, он Левитан? Или Суриков? Репин, значит? Ну ладно, я, когда на полюс бегал, тоже у какого-то композитора брал напрокат фамилию... В общем, Репин так Репин, давай его сюда, а то мать через каждые полчаса звонит.

     Ровно через тридцать минут под окнами 10-го отделения милиции города Москвы раздался шум машины.

     Подойдя к окошку, майор увидел, как из "газика" выпрыгнул мальчишка с рюкзаком и в сопровождении двух милиционеров направился к входным дверям, потом по коридору раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, и на пороге показался лейтенант милиции с веселым и довольным лицом.

     - Товарищ майор! - отрапортовал он. - Разрешите ввести?

     - А, Трофимов! Давай, давай, Трофимов, давай! - сказал майор, набирая номер квартиры Ерохиных.

     - Старшина! - скомандовал лейтенант.

     Сопровождающий милиционер ввел в комнату мальчишку. Трофимов, довольный удачно проведенной операцией, посмотрел на майора, но по выражению его лица и по тому, как тот резко опустил телефонную трубку, понял, что произошло что-то непредвиденное.

     - Не тот! - сказал майор.

     - Как - не тот? - спросил Трофимов.

     - Мальчишка не тот! Совсем не тот! Не Ерохин!

     - Как - не Ерохин? - удивился Трофимов.

     - Я же тебе говорил, что блондин, с голубыми глазами, беленький. И потом, фамилия-то не сходится. Ерохин нам нужен, а это Репин! Твоя фамилия Репин?

     - Репин! - подтвердил черноглазый, шмыгая носом и кашляя.

     - А может, Суриков или Левитан?

     - Да Репин! - поправил майора паренек, кашляя.

     - Репин... В Антарктиду собрался, а сам кашляешь.

     - Я не кашляю.

     - А что же ты делаешь?

     - Откашливаюсь.

     - "Откашливаюсь"... Наверно, закалялся, как сталь, и вот... перезакалился. Ну ладно. Отведите этого Репина в детскую комнату, пусть там разберутся с этим... передвижником.

     Старшина вышел с парнишкой из комнаты, а майор протянул Трофимову фотографию Жени Ерохина и сказал:

     - Вот он какой.

     Трофимов внимательно рассмотрел карточку:

     - Действительно... не похож. Вот незадача.

     - Где же его теперь искать? - задал вопрос майор и, сняв телефонную трубку, ответил сам себе: - В Химках... В Подольске... И далее везде!
ЖЕНЬКИНА АНТАРКТИДА
НОЧЬ


     Над Москвой уже давно громыхал гром. Еще тогда, когда майор разговаривал с пожарным о Женьке Ерохине. А потом, когда Трофимов привез из Шереметьева черноглазого Репина, в небе стали мигать зарницы, одна ослепительнее другой. Казалось, там, за тучами, кто-то все время чиркает огромными спичками, которые вспыхивают, но не хотят загораться. Потом "спички" кончились, и на город пролился дождь. Дождь был в косую линию, как школьные тетрадки, очень холодный и очень шумный. Когда майор подошел к окну, то он понял, что это не дождь, а град.

     В это же время в квартире к окошку подошла Женькина мама и тоже стала смотреть на град.

     А Лешка, приятель Женьки Ерохина, тот даже влез на подоконник и, распахнув створки, подставил под град руку и тут же отдернул - несколько градин больно ударили его по пальцам.

     Так в одно и то же время три человека в Москве подошли к окну и смотрели поздней ночью на град, а думали не о граде, а о Женьке Ерохине, и каждый, конечно, думал по-своему...
МАЛЬЧИК С ЛАСТАМИ НА НОГАХ


     Старшая воспитательница детского сада, расположившегося в уютной даче на берегу Москвы-реки, встала в это утро пораньше. Осмотрев побитую градом стеклянную веранду, она вышла на пляж и, подойдя к лежавшей на берегу кверху килем лодке, присела на нее. После грозовой ночи было тихо. На дереве в утренней тишине дятел неправдоподобно громко долбил кору, стряхивая с ветвей капли дождя. Женщина посмотрела на дятла и сказала:

     - Вот получишь сотрясение мозга, тогда будешь знать!

     Дятел перестал стучать, словно испугался. Затем послышалось какое-то неясное бормотание. На песок высунулись мальчишеские ноги в зеленых лягушачьих ластах, и из-под лодки донеслись загадочные слова:

     - Море Росса! Китовая бухта! Залив Ригли! Спокойно, спасаю!..

    

... ... ...
Продолжение "Тире-тире-точка" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Тире-тире-точка
показать все


Анекдот 
Уpок... Маpь Иванна пишет на доске.
Вдpуг pаздается стук в двеpь и появляется Вовочка.
(МИ) - Сидоpов! Опять опоздал! Что случилось?
(В) - Да я, Маpь Иванна, каpтошку жаpил.
(МИ) - Hу ладно, садись...
Только писать начала, опять стук и заходит Танечка.
(МИ) - Та-аак, а ты, Каpтошкина, где была?
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100