Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

по редакцией Дэвида Дрейка, Билла Фосетта - Дрейка - 1. Флот

Фантастика >> Зарубежная фантастика >> Сериалы >> Fleet: Боевой Флот >> по редакцией Дэвида Дрейка, Билла Фосетта
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Флот (ред.Дэвид Дрейк, Билл Фосетт)

-----------------------------------------------------------------------

The Fleet (1988) ("Fleet" #1).

Edited by David Drake, Bill Fawcett.

Пер. с англ. - И.Гурова, Е.Еремченко, Ш.Амиранашвили,

С.Чередов, С.Семенова.

М., "АСТ", 1996.

OCR & spellcheck by HarryFan, 10 May 2002

-----------------------------------------------------------------------

Дженет Моррис. КОЛЛАБОРАЦИОНИСТ


    - Беги, Пресвятая Матерь Божья, беги! - вопил Фавн, и Инглиш очнулся от сна на соломенном тюфяке в конюшне. Испуганно фыркали лошади, пронзительно ржали, били копытами в стенки стойл.

    Секунду Инглишу казалось, что все это ему снится. Он протер глаза, но ослепительные вспышки не исчезли. Небо за окошками конюшни полыхало огнем. Лошади не терпят огня. И теперь они ржали так неистово, что заглушали голос конюха, умолявшего, чтобы он помог ему справиться с ними.

    На него посыпались недоуздки и попоны. Фавн швырял их и кричал:

    - Быстрей, Инглиш! Быстрей! Господи Боже! Хорьки! Демоны инопланетяне! Пираты! Космические налетчики! Да ну же! Надо спасать лошадей. Семейство поручило...

    Инглиш уже вскочил с недоуздком в руке. Конь, который ему дороже благородного семейства, владеющего в конюшне всем, включая и его, и Фавна - белокурого мальчика, младшего конюха!

    Он отшвырнул двенадцатилетнего Фавна с дороги и ринулся, сжимая недоуздок, туда, где в отдельном помещении жеребец Гордость Кельтов, наверное, старался проломить выход из своей одиночки.

    Снаружи ухоженные газоны взметывались в фонтанах металла и огня.


    Больница в Корке была переполнена. Раненые стонали в коридорах, валялись на газоне, как бурые листья после удара осеннего, ветра. Но бурость была буростью запекающейся крови, и повсюду воняло страхом, смертью, экскрементами и мочой.

    Халианская высадка в Корке осуществилась. - Расположение всех административных зданий было известно точно, а если попадания оказывались чуть неточными - что значит промах в пару сотен ярдов против беспомощного врага?

    На Корке не осталось никаких властей, которые могли бы капитулировать, будь халианские налетчики такими врагами, которые принимают капитуляции. Планета Эйре, вполне возможно, уже вообще лишилась какой бы то ни было центральной власти, но до массированного вторжения халианским пиратам дела не было. Их делом было забрать все, что им требовалось, и уничтожить то, что не требовалось. Внезапно обрушиться, сокрушить врага, истребить побольше расползающихся по галактике вредных тварей, именующих себя человечеством, и убраться восвояси. Целыми и невредимыми. До того, как человеческий Альянс Планет узнает, где именно напала Халия, и отправит Флот остановить вторжение. Альянс примет соответствующие меры - Флот нацелится нанести ответный удар, но это уж заботы халианского верховного командования, а не налетчиков. Налетчикам было достаточно одержать победу, включить двигатели и скрыться во мраке космоса под покровом спасительной физики гиперпространства.

    Все эти годы Центральная база оставалась вне досягаемости человеческих поползновений, а свои аванпосты обе враждующие стороны давно привыкли зачислять в разряд допустимых потерь.

    На этом аванпосте человечества, называемом Эйре, халианские большие войсковые транспорты опустились на главную площадь города Корка, и теперь в эти, лежащие на брюхе корабли спешно загружали здоровых человеческих рабов - вереницы связок длиной в целые проселки.

    Кое-где завязывались бои - сопротивление на пятачках, озаряемых вспышками плазмотронов и простого оружия. Теперь, когда халианские войска высадились, воздушная бомбардировка прекратилась.

    Налетчики вытявкивали команды на улицах, перегороженных легковушками, грузовиками и фургонами; они развертывали Отряды в городе, пристреливая, всякого, кто, казалось, мог оказать сопротивление, а также всех раненых, старых, больных и слишком юных.

    Подразделениями из двенадцати бойцов инопланетяне прочесывали квартал за кварталом, дом за домом, не оставляя позади себя ничего живого. Они сжигали все, что могло гореть, включая людей, которых не стоило забирать с собой. Они подчистую вымели административные здания и загазировали тюрьму, следуя инструкции, определявшей, кто годится в рабы.

    Захват добычи был еще в самом разгаре, когда одно из подразделений обнаружило больницу. Командир, чей мех был, естественно, рыжим, весь в брызгах крови и слипшихся колтунах, отдал распоряжение в портативный коммуникатор. Его черный нос подергивался. Остренькое лицо, точно мордочка хорька, раскололось в белозубой усмешке - признак возбуждения у халиан. Язык его извивался.

    Ему приказали ждать подкрепления, и он построил свое подразделение в оборонительное каре. В ожидании он поигрывал с соплом своего огнемета. Оружие, свисающее с его узких плеч, казалось вдвое тяжелее обычного, как всегда в такие минуты - минуты бездействия.

    Его помощник хлестнул хвостом с черным кончиком и откровенно принюхался, заглядывая в развороченный вход в больницу.

    Запасные генераторы там включились, когда халианский бомбовый удар разрушил энергетическую сеть. И в мерцающем свете на белых полах были видны змеящиеся кровавые следы, точно разметки в коридорах военных транспортов. И тела на носилках, составленные ярусами, как укладывают рабов в трюмах.

    Но никто из раненых не смотрел на пиратов, выжидающих на ступеньках за дверным проемом. Это были люди, которых сочли безнадежными их же собратья, - почти покойники: лишившиеся рук или ног, ослепшие, с распотрошенными внутренностями, с рваными ранами на шее - те, кого в мирное время спасли бы, но в войну они причислялись к погибшим и уже входили в списки потерь. От их запаха мех на хвосте помощника командира распушился так, что хвост казался вдвое толще.

    Халиане были плотоядными: безволосые враги называли их хорьками. Военные стычки продолжались не одну сотню лет. За все это время ни один халианский солдат не признался, что съедал сердца и печени врагов. Но это случалось. О, это случалось в темных проулках и в сумятице захвата пленных.

    И это случится здесь, в больнице, перед тем как будет отдан приказ сравнять ее с землей. Но случится не прежде, чем сюда явится халианский командующий. Всегда, когда предстояли приятные задания вроде очистки больницы, старшие по рангу имели право первого выбора, ублажались самыми лакомыми кусками.


    - Хорьки! - взвизгнул мальчик, прятавшийся в кустах, потому что было уже поздно. Поздно прятаться, поздно бежать. Но Фавн, младший конюх, попытался - выскочил из укрытия, кинулся от убежища семейства к развороченному господскому дому, и его белокурая голова заблестела золотом и тут же раскрылась алым цветком, когда халианский снайпер уложил его.

    Из-за трупа, который упал на землю, подергался в судорогах и застыл, вышли халианские пираты. Вооруженное до зубов, подразделение осторожно пробиралось между деревьями и кустами, точно хищники, которыми они и были. В солнечном свете их мех переливался коричневыми тонами. Черные глаза блестели, влажные носы подергивались, вынюхивая товарищей врага, который закричал перед смертью. Когтистые черные руки крепко сжимали автоматы.

    Пока они лавировали, из кустов у них за спиной не донеслось ни единого звука. Но плечи под густым мехом были сгорблены, мускулистые ноги полусогнуты. Некоторые теребили форменные пояса на бедрах, чуть ниже которых яростно хлестали хвосты с черными кисточками на конце. Некоторые порыкивали сквозь острые зубы. Халиане давно сражались с людьми - охотились на безволосых врагов, уничтожали их, порабощая, истребляя при каждом удобном случае, - а потому понимали, что убитый выкрикнул предупреждение, а не завопил от страха и не испустил боевой клич.

    И теперь подразделение продвигалось очень медленно по инопланетной местности. Один, согнув колени, опустив голову, выскакивал вперед - просто треножник для взятого наизготовку автомата - и застывал, готовый пристрелить все, что шевельнется, а затем тот же маневр проделывал солдат позади него и держал под прицелом все впереди. Таким образом, сменяя друг друга, бойцы подразделения продвигались вперед к роще и развалинам господского дома за ней в этом стилизованном менуэте, дышащем смертью.

    Наблюдая из убежища в кустах, юноша по имени Инглиш обнаружил, что халианские пираты удивительно похожи на лесников, охотящихся на браконьера. Только мех, черные носы да хлещущие хвосты и глухое рычание отличали их от крадущихся лесников. Ну и, конечно, количество оружия. А злобную жестокость, стрельбу по живым мишеням, возбуждение погони - все это молодой слуга Дома Диннинов (развалины которого виднелись в отдалении) наблюдал и раньше.

    Хорьки ничем не отличались от его господ-людей, и, пожалуй, прятаться от них было немногим труднее, думал юноша, скорчившись в своем лиственном приюте, - ведь и он иногда занимался браконьерством. Но если тебя изловят пираты, это будет концом.

    Они ловили рабов, это Инглиш знал. Им требовались рабы. Ему это сказали совсем недавно Кеннеди и Смит. Он рассчитывал на это, успокаивал себя этой мыслью, когда начался налет. Налет, сыплющаяся с неба смерть, за одну ночь взрывов, огня и все новых и новых ударов уничтожившая жалкую наземную оборону Эйре...

    Камни господского дома, ограда поместья, конюшни, склады и амбары - все исчезло, словно свихнувшийся исполин смел их небрежным движением руки.

    Но семейство уцелело.

    Позади него и десятка таких же дозорных благородные Диннины прятались в пещере с оружием, слугами и лучшими лошадьми, храня обычную надменность.

    И прежде чем Хорьки расправятся по-своему с хозяевами поместья, все слуги Диннинов должны умереть, как умер Фавн, чей труп теперь волокли халиане.

    Это была подлость. Терри Инглиш хотел убежать, но не разделить судьбу Фавна, который валялся на земле безголовый, а халианские пираты дрались из-за трупа. Не хотел он, и чтобы его пристрелил как предателя кто-нибудь из слуг у него за спиной - десятерых, оставшихся теперь, чтобы защитить семейство, которое владело десятками их.

    А потому Инглиш, дрожа, затаился в гуще листвы, и скользкой от пота почти детской рукой сжимал охотничий нож у себя на поясе. Все оборачивалось совсем по-другому, чем ожидалось. Совсем! Халианским пиратам следовало пронестись в небе на сверкающих военных кораблях, смести дом и окрестности, а затем проследовать в сторону Корка, где город оказал бы им достойный прием. Им не следовало быть здесь, топтать голубую траву, кусать друг друга в ярости из-за того, кому из них достанется правая кисть бедняги Фавна.

    Инглиш зажмурился. Его била дрожь. Что толку бояться? Что толку думать о том, как все могло быть, как должно было быть. Халианские пираты здесь, и Фавн уже убит.

    Инглиш никогда не задумывался над тем, что халиане делают со своими рабами. Рабы - это рабы, считал он. Рабами были все, то есть все, кроме семейств с их судами, их законами, полицией, с их недостижимыми благами богатства и образования.

    С усилием открыв глаза, молодой конюх Дома Диннинов продолжал смотреть со стоицизмом, свойственным таким, как он. Действительно ли то, что пираты проделывают с трупом Фавна хуже того, что владыка Диннин сделал бы с ним, попадись он с убитым голубем или даже белкой? Сейчас Фавн хотя бы мертв.

    Ягодицы Инглиша ныли от неудобного положения, его мучили страх и сочувствие мальчику, который спал рядом с ним в конюшне. Все лошади, все бесценные лошади Диннинов были мертвы или где-то бегали, обезумев, если не считать немногих личных верховых лошадей, укрытых в семейном убежище.

    Диннины приготовились спрятаться, приготовились выдержать осаду и, возможно, переживут ее, даже если все выставленные часовые вроде него и Фавна погибнут, чтобы обеспечить это.

    Халианские бойцы внизу убеждали в этом Инглиша, каждым новым торжествующим поруганием трупа, каждым злорадным тявканьем, каждым веселым рычанием.


    Единственный корабль Альянса в нормальном пространстве, находившийся неподалеку от Эйре в момент, когда подал сигнал охранный маячок, мог добраться до планеты за шестнадцать часов, если бы его командир забыл обо всем и пожирал бы парсек за парсеком.

    Что он и сделал. Экипаж эсминца "Хейг" насчитывал двести самых закаленных ветеранов, каких только мог выставить Альянс. Эйре, пожалуй, была им в самый раз. Они предпочитали воздушные десанты и наземные бои, а пятьдесят рядовых 92-й десантной дивизии быстрого реагирования "Рыжий конь" стремились "нарастить свои накидки", раздобыв столько халианских хвостов, что их накидки будут мести землю. Один из десантников по фамилии Инглиш кроме накидки обзавелся и целым одеялом.

    Командир сверился со списком наличного состава и вызвал к себе троих офицеров, включая Инглиша, уроженца Эйре, чтобы составить план боевых действий. В космосе эсминец вступил бы в бой с халианским космолетом с полной охотой, но в подобных обстоятельствах все решалось на земле. Распылять вражеский корабль, покидающий человеческую планету не полагалось - ведь на борту всегда бывало много людей. Компьютерные системы наведения кораблей Альянса предпочитали по людям не стрелять. И халиане это знали, проклятые работорговцы!

    При мысли о халианских трюмах, набитых рабами, командиру стало тошно, но у него было предчувствие, что на этот раз удача улыбнется "Хейгу" и его экипажу. Они оказались не только удивительно близко к Эйре, но у них был человек, который должен знать планету как свои пять пальцев.

    Ожидая офицеров, командир поигрывал подарком жены - табличкой с его фамилией, очень роскошной, инкрустированной перламутром. "Джейсон Г.Падова" гласила она. Он всегда с нежностью думал о своей семье перед началом боевой операции. Не то чтобы в нем была хоть капля трусости. Просто слишком много он видел сражений и зверств, творимых халианами.

    Он хотел, чтобы его жена и дети могли спать, не опасаясь ночного налета. Он хотел выполнить свои обязанности. И мог это сделать: "Хейг" был сверхкомпьютизированным эсминцем, он мог расправиться с тремя халианскими кораблями его класса, располагая лишь минимумом экипажа, чтобы было кому всунуть голову в коммуникационные шлемы, чтобы компьютерная сеть получала энцефалограммы и индикаторные движения глаз. Даже без двадцати людей на борту, то есть живых, "Хейг" продолжал бы уничтожать все, что имело спецификации халиан и двигалось в радиусе двадцати тысяч миль, пока не расплавились бы все его контакты.

    Но тебе-то какой был бы от этого толк, если ты был бы уже мертв? И девизом Падовы всегда было выживание: для Падовы, для его экипажа, для корабля Альянса, которым он командовал уже столько лет, что успел научиться обходить инструкции и извлекать все, что мог предложить Флот. "Хейг" был мыслящей машиной-убийцей и обладал большим количеством роботизированных функций, чем соответствовало букве закона. Если проявить юридическую придирчивость. Но в глубине сознания Падова бережно хранил последнюю команду, которую составил он сам. Она обеспечивала подчинение автоматических функций "Хейга" человеческим приказам до момента самоуничтожения, так что Хорькам не удастся запустить когти в строго хранимые секреты "Хейга".

    До тех пор, пока будет оставаться хоть кто-то, чтобы командовать "огонь", боевое оружие и его электромыслящие компоненты будут оставаться в подчинении законов Альянса. И человеческая кодированная последняя воля и команда "огонь!" будут волей и командой этого человека.

    А потому командир Падова, когда вошли его офицеры, был полностью готов сделать то, что был обучен делать.

    Он жестом помешал отдать честь седому командующему оперативной группой и женщине, начальнику его разведки, и улыбнулся юному обритику с молочно-голубыми глазами.

    - Садитесь, господа, - пригласил Падова и сразу же продолжал: - На Эйре высадились пираты, то есть когда поступил сигнал SOS, отраженный от стационарного ретранслятора и зашифрованный так, словно его отправил спасшийся гражданский космолет. Данных мало: видимо, главный удар пришелся по городам Корк и Шэннон. Инглиш, расскажи-ка нам все, что тебе известно про Эйре, - и как можно короче.

    Молодой десантник почесал в ежике затылка, а его голубые глаза вперились в пол.

    - Э, да, сэр. Ну, кроме того, что есть в компьютерных данных и планетных атласах, так, капитан, я, пожалуй, скажу... не стоит она того, чтобы ее спасать, капитан! - Лейтенант вздернул голову, и Падову хлестнул по лицу вызывающий взгляд.

    Командующий группой резко обернулся к нему, начальник разведки щелкнула крышкой портативного компьютера, но лейтенант только встал по стойке "смирно" и ничего больше не сказал.

    Чертова психология наземных сил! Падова медленно кивнул, словно взвешивая слова десантника, а потом наклонился через стол и произнес очень размеренно и очень четко:

    - Лейтенант Инглиш, ваша оценка рассмотрена. Возможно, вас не удивит, но мы... примем... меры... для... спасения... Эйре... в любом случае. И с этого момента вы член оперативного штаба. - Падова знал, что у него от раздражения вздулась шея - он почувствовал, как в нее врезается край воротничка. - А кроме того, вы первый, кто высадится, а потому выкладывайте о Шэнноне и Корке все, что помните.

    Когда выяснилось, что у Инглиша на планете где-то есть однояйцевый брат-близнец, Падову это нисколько не удивило. Чертовы десантники все на одну колодку: пустая голова, но бойкий язык. И беззаветная смелость. И могучие мышцы, чтобы ее подкрепить.

    Раз операция зависит от десантника - десантника, который ненавидит местных жителей, как этот лейтенант Инглиш ненавидит эйрцев, - то халианам предстоит схватка с человеческими противниками куда ожесточенней обычной.

    Падова всегда стремившийся избегать излишних кровопролитий, понимал это, но не стал принимать к сердцу. Чуточка бесчеловечности, пожалуй, не помешает. Теперь оставалось только поставить этого бешеного сукина сына в нужную позицию и выдернуть чеку.


    Глядя, что происходит с трупом Фавна, потому что у него не было сил отвернуться, Терри Инглиш не сознавал, что его пальцы впивались в дерн, словно пираты оскверняли его беспомощное тело. Он вспоминал прошлое, и казалось, что это так и есть. Не сознавал он, и что плачет, что по его щекам ползут длинные серые черви слез. Годы и годы он молился, чтобы явились халиане, и семейства на своей шкуре испытали бы то, что заставляли испытывать других. Пусть они сокрушат эту надменную и злобную орду, которой он с рождения был обречен служить и которая даже мысли не допускала о том, что он одной с ними расы.

    Диннины и другие благородные семейства обладали собственной государственной религией, всепланетным культом высокородных, чтобы провести границу между собой и низшими классами. Так спасет ли их теперь этот бог крови, всепланетный безжалостный бог, опекавший только привилегированных?

    Когда член семейства умирал, это тщательно скрывалось. Тупоумные слуги верили в то, что утверждал каждый Дом: что могучие семейства бессмертны, что смерть ожидает только кабальных как справедливая кара за вороватость и прочие пороки недочеловеков, а члены семейств возносятся на небеса в огненном вихре, обретают там былую юность и живут вечно - принимая жертвоприношения, воздавая по молитве, самосотворенные святые Эйре.

    В это верили почти все в Доме Диннинов, все в Корке. Да, все, кроме Инглиша. Инглиша продали вместе с лошадьми, которых он выезжал, купили в Шэнноне, где бедняки были умнее, а воры кое-чему выучивались. Он ухаживал за скаковыми лошадьми, и на ипподромах по всему Эйре он узнал побольше, чем просто кое-что. И в ипподромных барах он знакомился с людьми, которые побывали за облаками, - в барах, где определялись победители еще до начала скачек и делались ставки, которые могли купить человеку его свободу.

    В пятнадцать лет Инглиш так вырос и отяжелел, что уже не годился выезжать лошадей - жокеи никогда не весили больше пятидесяти килограммов; и не мог ночью сойти за девочку. Едва на подбородке у него пробилась борода, владыка потерял к нему всякий интерес, и он узнал, что такое настоящие тяготы.

    Но все-таки выпадали хорошие часы в барах со знающими людьми, и когда его продали вместе с могучим, скакуном Гордостью Кельтов Дому Диннинов, он отправился туда неохотно с дурными предчувствиями, которые более чем оправдались.

    Корк был глушью. Диннины отличались феодальными нравами, печатью вырождения из-за постоянных браков с близкими родственниками и садизмом. Если бы Инглиш иногда не ездил со старшим конюхом в город в поисках наилучших отрубей, кукурузы и брикетов для жеребят, жизнь за пределами конюшни превратилась бы в полузабытый сон. Но он ездил в город, проводил субботние вечера в баре лошадников и там впервые услышал про готовящийся налет халиан. И там с ним вошли в контакт, и он сделал свой выбор.


    - Эй, Инглиш, как твоя задница?

    В баре было душно от табачного дыма и запаха выдохшегося пива. Опилки, усыпавшие пол, набились ему в сапоги через прохудившиеся подошвы. Он покраснел, когда букмекер его окликнул, и сделал вид, будто не услышал. Снял сапог и начал вытряхивать опилки.

    Но оплывшая от пива физиономия дышала ему прямо в лицо, наклонившаяся голова с налитыми кровью глазками и липкими губами осведомлялась:

    - Задница у тебя сыта Диннинами, а, мальчик? Если ты еще мальчик...

    Инглиш не сжал кулак, не врезал каблуком сапога в сальный подбородок наклонившегося над ним мужчины. Он натянул сапог на ногу и выпрямился.

    Бука звали Кеннеди, и на ипподроме его не называли иначе как пройдоха Кеннеди. И не без причины. Не было такой подлости, на какую не пошел бы этот бочкоголовый карлик с волосатыми ушами, лишь бы извлечь выгоду.

    - Чего тебе от меня надо, Кеннеди? - хрипло спросил Инглиш, осипнув от усилия сдержаться. Ягодицы у него заныли, рефлекторно сжавшись. И зачем Кеннеди понадобилось выкрикивать свою издевку во весь голос, так что все вокруг уставились на них, перешептываясь?

    Теперь все узнали, как Диннины используют Инглиша, а наверное, знали и раньше. Мэри Диннин не принадлежала к святым, как и ее брат Олтон, как и ее отец - высокородный владыка Гарольд. А то, что происходило в Доме Диннинов, ничем не отличалось от того, что происходило в других благородных домах, твердил себе Инглиш, стараясь погасить жар стыда, заливший его щеки.

    Кеннеди только выжидающе ухмылялся, и Инглиш повторил вполголоса:

    - Чего тебе надо?

    А Кеннеди ответил:

    - А пригласить тебя распить кружечку со мной и моими друзьями.

    - У тебя на этой планете нет ни единого друга, - ответил Инглиш, но все-таки очутился за круглым столиком.

    И почти сразу сообразил, что у засаленной троицы, с которой свел его Кеннеди, была своя причина завязать с ним знакомство. Выходило, что халианские пираты положили глаз на Эйре и "всякий, у кого голова на плечах, должен сам о себе позаботиться".

    Эта жуткая сказочка, поведанная в баре лошадников такими, как Кеннеди и трое его заросших щетиной приятелей, казалась обычной пьяной болтовней. Но тут Кеннеди познакомил его с каждым из трех по отдельности, и оказалось, что один из них с другой планеты.

    - А мне-то что? - спросил Инглиш, глядя на черные волоски у себя на запястье, которые неопровержимо доказывали, что он - недочеловек. Все правители Эйре, все чиновники в Корке, все Диннины были рыжими и веснушчатыми. Бог возлюбил веснушчатых. А все остальные на Эйре были не лучше зверей полевых.

    - А то, - сказал инопланетник, такой же смуглый, как Кеннеди, но голубоглазый, как сам Инглиш. Не ответ, но утверждение. И тут Инглиш вспомнил его фамилию: Смит.

    Смит наклонился поближе и пригвоздил Инглиша взглядом, как стальные наручники.

    - Нам бы пригодился человек вроде тебя - кто-то в Доме Диннинов. Для разведки. Карты. Распорядок. Инфо изнутри... Ночные разговоры в полезных постелях...

    Взвизг стула, отодвинутого Инглишем, заглушил все остальное. Возможно, это так на него подействовало из-за вины, которую он постоянно ощущал. Кто-то заглянул ему в голову, услышал его молитвы, решил, что он тот, кто им требуется. Мальчик, который так горячо и так долго молился, чтобы прилетели Хорьки и наподдали по благородным задницам Диннинов, сволочей из сволочей... А может, это ловушка, уловка, чтобы проверить его верность? Никакой верности он не чувствует. Ну и что? Чему ему быть верным? Он не мазохист, не грелка в постели. Он человек. Но стать предателем?

    Он не успел допить пиво и уйти, как в его запястье вцепились пальцы, и Кеннеди потребовал: "сядь, да сядь же", - и тянул его за руку так, что ему оставалось либо затеять драку, либо сесть.

    Инглиш знал, чем обернется для него драка. Какие у него шансы против мужчин вдвое его старше и тяжелее? Явятся констебли, и он же окажется виноватым, потому что у Кеннеди есть деньги - у Кеннеди всегда есть деньги - и он не местный, а Инглиш последняя тварь, чужак, ставший конюхом Диннинов. Диннины будут решать, внести за него залог или нет. Ну, раз до стипльчеза на Кубок Диннинов остается три недели, они скорее всего его выкупят. Но тогда он лишится сносной еды, того, что считается привилегиями, и с него всю шкуру спустят. Так что он еще долго будет стискивать зубы, садясь на стул или в седло.

    А потому он сел, пока еще мог, пока его задница не покрылась кровоточащими рубцами, и сбросил руку Кеннеди, будто и не боялся вовсе. А потом сказал:

    - Значит, ты хочешь еще чего-то добавить о том, к чему клонишь? А что, если я отвечу "нет"?

    - Не ответишь, - сказал Кеннеди не столько ему, сколько инопланетнику Смиту и двум остальным, которые словно плевать на него хотели, и Инглиш внезапно понял, каким будет ответ на его вопрос.

    И Кеннеди неумолимо произнес этот ответ:

    - Диннинов ты вряд ли так уж обожаешь, малый. Но вот старину Гордость Кельтов ты любишь.

    Инглиш только уставился на него, и угрозы его лошади продолжали сыпаться:

    - След иглы не обнаружить. Жидкость в коленную чашечку. Во время скачки колено разлетается вдребезги, лошадь пристреливают, а вина - твоя. А то...

    - Я тебя слушаю, - сказал Инглиш. А что ему оставалось? Могучий гнедой по кличке Гордость Кельтов был стригунком, когда Инглиш стал конюхом. Вместе они попали в Дом Диннинов. Оберечь коня, не сообщив все Диннинам, он не мог, да и тогда... Он словно увидел, как жестокие губы Олтона Диннина складываются в улыбку предвкушения, пока он пытается объяснить, с какой это стати он очутился в обществе людей, способных на такие угрозы.

    Сделка вначале была простои. Держи ухо востро. Слушай про политику. Про корабли Альянса, кто приезжает, кто уезжает, чем интересуется. И где находятся семейства. В определенные дни. И как устраивать встречи и тайники для передачи сведений. Это не опаснее, сказал себе Инглиш в тот вечер, как затем повторял себе еще полгода ночей, это не опаснее чем жить под властью Диннинов.

    Смит, когда все было обговорено, нагнулся через стол и сказал:

    - Если что, сынок, упомяни мое имя - хорькам.


    Эти слова звучали в ушах Инглиша теперь, когда халиане, совсем хорьки с виду, медленно и осторожно подбирались к дому.

    Халиане забирали рабов, а из остальных никого в живых не оставляли. Это знали все. Из-за халианских налетчиков Эйре и другие планеты, о которых слышал Инглиш, и были так бедны. Во всяком случае так твердили Диннины. Мэри Диннин имела обыкновение откровенно болтать по телефону, когда Инглиш согревал ее постель. Он слышал все о повышении налога для Альянса, о кампании по сбору средств, чтобы получить от семейств достаточную сумму для оборонительной системы космической защиты, о попытках принудить Альянс послать в этот квадрат больше кораблей, или же создать наземную базу, настоящий военный космопорт на Эйре.

    Флот Альянса Планет существовал уже тысячу лет, но за весь этот срок Эйре ни разу не стала базой для его операций, хотя ее обитателей и мобилизовали в армейские части наземных сил Флота. У Терри Инглиша был брат, который по слухам служил в одной из таких частей.

    Последний раз брата Инглиш видел в пятилетнем возрасте, и Гордость Кельтов был ему ближе брата, а всех других людей - тем более. И теперь он без малейшего зазрения совести готов был выдать Диннинов Хорькам, если бы представился случай. А если он не хотел быть убитым, как Фавн, ему надо было обязательно найти такой случай.

    Если Смит не солгал и, назвав его имя, Инглиш не будет отпущен инопланетянами на свободу, так быть рабом халиан, наверное, ничем не хуже, чем быть слугой Диннинов, как свидетельствовали рубцы у него на теле и всякие воспоминания.

    Трудность заключалась в том, что Гордость Кельтов находился в убежище Диннинов. И одно дело выдать своих угнетателей новым угнетателям, но совсем другое - обречь гнедого красавца на смерть или дурное обхождение.

    Парализованный неуверенностью и страхом, Инглиш забился поглубже в кусты в ожидании дальнейшего, а Хорьки, постреливая по кустам, окружали развалины дома.

    

... ... ...
Продолжение "1. Флот" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 1. Флот
показать все


Анекдот 
пришли как-то Иа, винни-пух, и пятачок к кролику, а у него на столе кости обглоданные на тарелке валяются. Иа спросил, чьи кости- свиньи-ответил кролик. через 2 часа: винни-кролику: "хорошо посидели, только Пятачок рано ушел" (на столе до сих пор валялись обглоданные кости).
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100