Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Александр Поп (Поуп) - Поуп - Похищение локона

Проза и поэзия >> Русская и зарубежная поэзия >> Зарубежная поэзия >> Александр Поп (Поуп)
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Александр Поп (Поуп). Похищение локона

----------------------------------------------------------------------------

Перевод В. Микушевича

Александр Поуп "Поэмы", М., "Художественная литература", 1988 г.

OCR Бычков М.Н.

----------------------------------------------------------------------------

ПОХИЩЕНИЕ ЛОКОНА

     Ироикомическая поэма
Госпоже Арабелле ФЕРМОР



     Мадам,


     Напрасно было бы отрицать, что я усматриваю некоторую ценность в данном произведении, посвящая его вам. При этом именно вы, надеюсь, подтвердите: оно преследовало единственную цель: развлечь немногих молодых леди, чей здравый смысл и чувство юмора достаточны для того, чтобы посмеяться не только над маленькими неприметными причудами их пола, но и над своими собственными. Однако, облеченная таинственностью, поэма слишком скоро распространилась в свете. Поскольку книгопродавцу был предложен ее несовершенный вариант, вы были так добры, что, снизойдя к моим интересам, согласились на публикацию другого, более верного: я не мог не пойти на это, лишь наполовину осуществив мой замысел, так как полностью отсутствовала машинерия, необходимая для цельности.

     Машинерия, мадам, - термин, изобретенный критиками, дабы обозначить роль, которую играют в поэме божества, ангелы или демоны, ибо древние поэты в одном отношении уподобляются многим современным леди: как бы ни было тривиально действие само по себе, они всегда выдают его за крайне важное. Такую машинерию я решил построить на весьма новом и странном основании, использовав учение розенкрейцеров о духах.

     Я знаю, как неуместны мудреные слова в присутствии леди, но поэту так свойственно стремиться к тому, чтобы его произведения были поняты, в особенности вашим полом, что я уповаю на ваше позволение объяснить вам два или три сложных термина.

     Розенкрейцеры - это сообщество, сведения о котором надлежит мне предоставить вам. Наилучшим образом, насколько я могу судить, повествует о них французская книга, называемая "Le Comte de Gabalis", столь напоминающая роман своим заглавием и объемом, что многие представительницы прекрасного пола по ошибке и посчитали ее таковым. По мнению этих господ, четыре стихии обитаемы духами, которых они именуют сильфами, гномами, нимфами и саламандрами. Злонамеренные проказы - излюбленная забава гномов или демонов земли, зато едва ли возможно вообразить существа более благожелательные, чем сильфы, обитатели воздуха. По словам розенкрейцеров, все смертные могут наслаждаться интимнейшей близостью с этими нежными духами, пока выдерживается условие, ничуть не обременительное для каждого истинного адепта: соблюдение непоколебимого целомудрия.

     Что касается последующих песен, все события в них так же невероятны, как видение в начале и превращение в конце (единственное исключение - утрата вашего локона, о чем я упоминаю с неизменным почтением). Человеческие существа в поэме так же баснословны, как воздушные, а образ Белинды в его нынешней версии не уподобляется вам ни в чем, кроме красоты.

     Даже если бы моя поэма обладала всеми совершенствами вашей особы и вашего разума, я не смел бы надеяться, что она приобретет в свете репутацию хотя бы наполовину столь безупречную, как ваша. Но какова бы ни была ее судьба, моя судьба осчастливила меня поводом заверить вас в том, что я искреннейший ваш почитатель, мадам,
ваш покорнейший, смиреннейший слуга

А. Поуп

Nolueram, Belinda, tuos violare capillos;

Sed juvat, hoc precibus me tribuisse tuis.

Mart.

{* Перифраза строк эпиграммы Марциала:

Я не хотел, Политим, чтоб к твоим волосам прикасались,

Но я рад, что сдался я на желанья твои (лат.).

(Пер. А. Фета.)}

ПЕСНЬ I


     Любовь, подчас внушающую страх,

     Опаснейшую даже в пустяках,

     Пою; мне, Муза, Кэрил дал совет

     Избрать столь незначительный предмет,

     И не отвергнет Кэрил строк моих,

     Когда Белиндой вдохновлен мой стих.


     Неужто кавалер когда-нибудь

     Отважился на даму посягнуть?

     Неужто кавалер отвергнут был -

     Не странно ли - за благородный пыл?

     Неужто крепнет столь великий гнев,

     Столь нежными сердцами завладев?


     Луч солнца робко глянул из-за штор,

     Чтобы его затмил ответный взор;

     Собачки в полдень стряхивают сон,

     И любящий не спал, но пробужден;

     Слышны звонки, домашних туфель стук

     И репетиров серебристый звук.

     Белинда спит, примяв головкой пух;

     Ей грезу продлевал хранитель-дух;

     Сильф, соблюдая свято тишину,

     Велел явиться утреннему сну;

     И как придворный щеголь, ей предстал,

     Ей на ухо как будто зашептал

     И спящую рассказами увлек,

     Что подтверждал румянец нежных щек:


     "Покуда ты, прекрасная, жива,

     Воздушные с тобою существа.

     Когда виденья над тобой парят,

     А нянька и священник говорят

     Об эльфах, о травинках завитых,

     О серебре волшебном, о святых

     И непорочных девах, чей расцвет

     Архангельских сподобился бесед,

     Внимай и верь, свое значенье знай:

     Превыше всех земных явлений рай.

     Иные знанья не для всех людей,

     А разве что для дев и для детей:

     Невинность верит вместе с красотой,

     Не сомневаясь в истине святой.

     Знай, в нижнем небе духам нет числа,

     Вокруг тебя незримые крыла;

     В театре, в парке стража при тебе;

     Сопутствуют они твоей судьбе,

     Эскортом легким в воздухе служа;

     Что по сравненью с ними два пажа!

     И нам случалось прежде вам под стать

     В прекрасном женском образе блистать,

     Но мы преодолели гнет земли

     И свой удел воздушный обрели,

     Хотя, дышать навеки перестав,

     Мы все же сохранили женский нрав;

     За суетой житейскою следим,

     И, не играя, в карты мы глядим.

     Охочие до золотых карет,

     Мы любим ломбер, любим высший свет,

     Но на земле, гордынею греша,

     Спешит в стихию прежнюю душа.

     Огонь красоткам вспыльчивым сродни,

     И станут саламандрами они.

     Стихия чая, зыбкая вода

     Чувствительных влечет к себе всегда.

     Был в здешней жизни злючкой каждый гном,

     Взыскующий отрады лишь в дурном;

     И в воздухе шалунья весела;

     Став сильфом, ценишь легкие крыла.


     Знай, принимает сильф участье в той,

     Чья красота в союзе с чистотой.

     Дух может в разных образах играть,

     Свой пол и облик может выбирать.

     Кто девушку способен уберечь

     На маскарадах от опасных встреч,

     Когда коварный шепот или взгляд

     Ей наслажденье, кажется, сулят,

     Когда чарует музыка, дразня,

     А в танце жар нежнейшего огня?

     О чести говорить - обычай ваш,

     Но только сильф - для девы верный страж.

     К прелестницам, чей нрав лукав и крут,

     К самовлюбленным нимфам гномы льнут,

     Внушают им надежду на успех

     И презирать велят при этом всех.

     Мечтаньями взволнован праздный мозг;

     Им герцоги мерещатся и лоск,

     Гербы, короны, титулы, размах,

     И "ваша милость" слышится в ушах;

     Так приучают гномы чаровниц

     Кокетливо смотреть из-под ресниц,

     Румяниться, смущаться напоказ,

     Повес прельщать игрой сердец и глаз.


     Сильф женщину беспечную блюдет,

     Сквозь лабиринты бережно ведет,

     В круженье роковом неутомим,

     Прогнать готов один каприз другим.

     Но соблазнит ли деву первый фат,

     Не будь другого, кто приманке рад?

     Попал бы Флориан девице в тон,

     Когда бы ручку ей не жал Дамон?

     Так движут сердцем разные мечты,

     Переменяя виды суеты;

     Между собой враждуют парики,

     Кареты, кавалеры, темляки,

     А люди легкомыслием зовут

     Прилежных сильфов хитроумный труд.


     Я сильф, я прозываюсь Ариель;

     Тебя хранить - моя святая цель.

     Открыла в небе мне твоя звезда:

     Тебе грозит ужасная беда,

     Пока, минуя строй миров и стран,

     Еще не село солнце в океан;

     Хоть небеса скрывают, как и где,

     Остерегайся: нынче быть беде.

     Хранитель твой, тебе я подал знак:

     Мужчина для тебя - заклятый враг".


     Смолк сильф, и песик сонную лизнул,

     Как будто язычком он сон спугнул;

     Белинда, ты, когда не лжет молва,

     Увидела записочку сперва;

     Спросонья ты прочла любовный бред,

     И сон прошел, видений больше нет.


     А туалет открыт уже для глаз

     В мистическом расположенье ваз,

     И нимфа в белом пробует заклясть

     Косметики таинственную власть,

     А в зеркале чарующий двойник

     Опять перед красавицей возник,

     И послушница, рвением горя,

     Священнодействует у алтаря,

     Находит лучшие среди даров,

     Среди преподношений всех миров,

     Покров благоговейно создает,

     Который блеск богине придает.

     Там ярко заблистал индийский клад,

     Здесь веет аравийский аромат.

     Слон с черепахой как бы заодно,

     Им сочетаться в гребнях суждено.

     Уместен каждый, кажется, предмет:

     Булавки, бусы, Библия, букет.

     Испытаны доспехи красоты,

     Неотразимы нежные черты!

     Улыбка может покорять сердца

     Небесным обаянием лица.

     Румянец может вспыхнуть горячей,

     И наготове молнии очей.

     Прилежным духам некогда плясать,

     Им нужно чаровницу причесать;

     Прелестницу рой сильфов одевал,

     А Бетти удостоилась похвал.
ПЕСНЬ II


     Не столь блистательно светило дня

     Над морем синим в пурпуре огня,

     Как нежная соперница его

     На Темзе, где восторг и торжество.

     Хотя не счесть красавиц в этот час,

     С нее одной никто не сводит глаз.

     Крест, украшенье девственных грудей,

     Поцеловал бы даже иудей.

     Ум светится в глазах; он, словно взор,

     Неуловим, рассеянный, и скор;

     Улыбка дарит щедро всем привет,

     Но в ней ни для кого надежды нет.

     Ее глаза, как солнце, светят всем,

     Как солнце, не прельщаются никем;

     Скрывает красота любой порок.

     В ней усмотреть пороки кто бы мог?

     И если есть грехи у красоты,

     Едва взглянув, о них забудешь ты.


     Для смертного угроза из угроз

     Два локона среди ее волос.

     Из них прическу каждый завершал

     И мрамор шеи белой украшал.

     Тем самым уготовила судьба

     Нежнейшие тенета для раба.

     Для птиц и рыб волосяная снасть -

     Коварная жестокая напасть.

     Героев, чей могучий дух высок,

     Нередко губит женский волосок.


     Барон завороженный воспылал,

     Он локонов роскошных пожелал;

     Барон присвоить жаждет эту прядь,

     Похитить или силою отнять.

     Любовь обманом учит побеждать,

     Насильника готова награждать.


     Еще сияла в небесах заря,

     Когда барон подобье алтаря

     Из дюжины французских книг сложил;

     Так он любви по-своему служил;

     Намеренный почтить ее всерьез,

     Перчатки и подвязки преподнес;

     Трофеями былых любовных встреч

     Он жертвенный костер сумел разжечь;

     Пав ниц перед костром, просил барон

     Сокровище, которым покорен;

     Отчасти внять изволили вдали,

     А лишний пепел ветры унесли.


     Меж тем скользил кораблик расписной,

     Играя с набегающей волной;

     Музыка раздается средь небес:

     Повеял звук и в тот же миг исчез.

     Течет река прозрачнее стекла;

     Всем радостно: Белинда весела!

     Лишь сильф тревогу чувствует в груди:

     Произойдет беда, того гляди!

     И жителей воздушных он созвал,

     И паруса крылами овевал

     Небесный сонм, как будто ветерки

     Шептались над просторами реки,

     И в золоте летучем облаков

     Чуть схожие с крылами мотыльков,

     Тонули невесомые крыла,

     Невидимые плавали тела,

     Облечены в сияющую ткань,

     Как будто небо воздает им дань

     И чередует разные цвета,

     Чтобы меняла краски Чистота,

     Как будто машет в воздухе крыло,

     Чтоб тело новый блеск приобрело.

     На духов Ариель тогда взглянул,

     На мачту золоченую вспорхнул

     И в роскоши своих пурпурных крыл,

     Жезл голубой подняв, заговорил:


     "Сильфиды, сильфы, эльфы, сонмы фей!

     Приказываю речи внять моей.

     У духов тоже разные чины,

     И сферы вам предопределены;

     Одним из вас вверяется эфир,

     Где вечный свет и бесконечный пир;

     Иные направляют бег планет

     В пространстве горнем, где пределов нет.

     Грубее те, кто при луне в ночи

     Сопровождают звездные лучи,

     А также те, кого питает мгла,

     Кто погружает в радугу крыла,

     Кто стряпает бураны, студит лед,

     Кто летом теплый дождь на ниву шлет,

     А некоторым вверен род людской

     С величием и суетой мирской;

     Из этих духов самый главный тот,

     Кто трон британский бдительно блюдет.


     Мы поскромней, красавиц мы блюдем,

     Приятным занимаемся трудом;

     Мы пудру защищаем от ветров,

     Хранители пленительных даров.

     Мы похищаем краски у цветка,

     И радуга от нас недалека,

     И нам дано присвоить на лету

     Все то, что украшает красоту,

     А иногда внушить ей вещий сон,

     Чтобы меняла вовремя фасон.


     Боюсь я, черный день грозит красе,

     Которой служим преданно мы все;

     Угрюмый рок во тьме ночной таит,

     Какое ей несчастье предстоит.

     Коснется ли невинности позор,

     Окажется ли с трещинкой фарфор,

     Честь пострадает или же парча?

     Вдруг нимфа потеряет сгоряча

     Браслет или сердечко на балу?

     Вдруг песик Шок преставится в углу?

     Следите же за ней без кутерьмы!

     Вверяем Зефиретте веер мы,

     Брильянте серьги, капельки росы,

     А Моментилле вверены часы,

     Крисписсе - локон, сладостный залог,

     Мне, Ариелю, остается Шок.


     По меньшей мере, сильфов пятьдесят

     Пускай за юбкой пристально следят.

     Китовый ус и даже сталь никак

     Не защитят от яростных атак.

     Способна разве только наша рать

     Серебряный рубеж оберегать.


     Кто в небреженье будет уличен;

     Тот во флаконе будет заточен;

     Мученья сильфу грешному грозят,

     Преступника булавками пронзят;

     Он в щелочном потонет озерке,

     В игольном настрадается ушке;

     В камедь или в помаду попадет,

     Что невозможным сделает полет;

     Его покроет вяжущая мазь,

     Он, как цветок, поблекнет, истомясь.

     И в колесе вращающемся он

     Завертится, как новый Иксион;

     На шоколадном сварится пару,

     Окоченеет на морском ветру".


     Сказал, и духи, глянув ей в лицо,

     Образовали вкруг нее кольцо;

     Кто лабиринт волос ее стерег,

     Кто занял пост на искорках серег,

     И, устремляя в будущее взгляд,

     Все в страхе ждут, что судьбы породят.
ПЕСНЬ III


     Вблизи цветущих радостных лугов

     Взор Темзы, не минуя берегов,

     Пленяется дворцом, который горд

     Названием бессмертным Хэмптон-Корт.

     Здесь на виду судьба держав и лиц,

     Падение тиранов и девиц.

     Здесь королева Анна невзначай

     Советам внемлет и вкушает чай.


     Приветил нимф и кавалеров двор,

     И завязался общий разговор,

     Который и порхает и скользит,

     Кто вспоминает бал, а кто - визит;

     Кто королевой мудрой восхищен,

     Кто ширмою индийскою прельщен;

     Других чернят и выдают себя,

     Чужие репутации губя.

     Находят и в немом кокетстве смак,

     Смеясь, мигая, нюхая табак.


     А между тем к закату солнце шло,

     Хоть при косых лучах еще светло.

     Опаздывают судьи на обед,

     И обвиняемым пощады нет.

     Купца домой ведет привычный путь,

     И можно камеристкам отдохнуть.

     Белинда жаждет проявить в бою

     Отвагу несравненную свою,

     Чтобы решить за ломбером судьбу

     Двух рыцарей, вступающих в борьбу.

     Три воинства числом по девяти

     Готовы бой отчаянный вести.

     Грех сильфам оставаться не у дел,

     На каждой важной карте дух сидел;

     Достался Ариелю матадор,

     Распределил места незримый хор;

     Угодно бывшим дамам неспроста

     Предпочитать престижные места.


     Четыре выступают короля,

     Явить свои усы благоволя;

     Четыре королевы; в чьих руках

     Власть, нежно воплощенная в цветках;

     Валеты, тоже четверо, средь карт,

     Носители острейших алебард;

     Выходит вся сверкающая рать

     На бархатное поле воевать.


     Белинда, взор метнув поверх стола,

     "Пусть будут пики - козыри", - рекла.

     И матадоры черные ведут

     Отважных мавров, коих битвы ждут.

     Спадильо в наступление пошел,

     Два козыря пленил, очистив стол;

     Исполненный победоносных сил,

     Манильо славный многих покорил.

     Для Басто, впрочем, жребий тяжелей:

     Ему сдаются козырь и плебей.

     Вооруженный самодержец пик,

     В могуществе своем седом велик,

     Одной ногой, хоть нет ему препон,

     Шагнул, нарядом пышным облачен;

     Восстал валет, обиды не стерпев;

     Мятежника сразил монарший гнев.

     Лорд Пам, который заслужил хвалу,

     Кося войска в сражениях при Лу,

     Пал, побежденный пиками герой,

     Как на войне случается порой.


     Два войска рок Белинде покорил,

     Барона не лишив при этом сил,

     И амазонку выслал он вперед;

     Корона пик воинственной идет.

     Тиран трефовый перед ней поник,

     Хоть был он черен, яростен и дик.

     Какой монарху свергнутому прок

     В том, что в порфире шествовать он мог,

     Носил венец и, грозный нелюдим,

     Один кичился скипетром своим?


     Тогда барон бросает бубны в бой;

     Показывая нам лишь профиль свой,

     Король бубен с монархиней вдвоем

     На поле битвы учинил разгром;

     И трефы, бубны, червы в час беды

     Смешали беспорядочно ряды;

     Так африканец или азиат

     Бежит, спасаясь, в страхе наугад;

     Бросаются бежать в подобный час

     Солдаты разных вер и разных рас,

     И друг на друга валятся тела:

     Одна судьба со всеми счет свела.


     Валет бубен, свершитель дерзких дел,

     Червовой королевой завладел.

     У девы сердце замерло в груди,

     Ей видится погибель впереди;

     Попробуй страх отчаянный осиль!

     Как не дрожать, когда грозит кодиль.

     Но пусть игра проиграна почти,

     Одна уловка может все спасти.

     Червовый туз чрезмерно рисковал;

     Король о королеве тосковал;

     Он, как неотвратимая гроза,

     Обрушился и сокрушил туза.

     Ликуя, нимфа радостно кричит;

     Весь мир в ответ сочувственно звучит.


     Так смертные отчаяньем грешат

     И сразу же торжествовать спешат,

     Как скоро отойдет победа в тень

     И проклят будет этот славный день.


     Приготовленье кофе ритуал,

     Который всех в гостиной занимал.

     Алтарь японский лампой озарен;

     Пылает спирт, и свет посеребрен.

     И в серебре вскипая, жидкий дар

     В китайской глине сохраняет жар.

     Не уступает аромату вкус,

     Отраден упоительный союз.


     Воздушный хор Белинду окружал,

     Услужливо ей кофе остужал,

     Стерег подол и вспархивал к плечу,

     Оберегая пышную парчу.

     Известно, что кофейные пары

     Не прочь от политической игры;

     Увидев локон вновь, барон затем

     Исполнился опасных стратегем.

     О юноша! Побойся ты богов!

     Ты Скилле уподобиться готов.

     Пришлось ей птицей сделаться - увы! -

     За оскорбленье отчей головы.


     Но, как на грех, в злосчастный тот момент

     Нашелся подходящий инструмент.

     И пусть ему Кларисса не со зла

     Оружье двухконечное дала,

     Как рыцарю копье и острый меч,

     Чтоб доблестного в правый бой вовлечь,

     Барон к дурному действию влеком,

     И лезвия раздвинул он тайком.

     Над кофеем Белинда склонена,

     Невидимая свита ей верна.

     Ревниво духи локон стерегут

     И на лету прическу берегут.

     Три раза духи дергали серьгу;

     Три раза отступать пришлось врагу,

     Когда назад бросала нимфа взор;

     Был Ариель рачителен и скор.

     Смотрел он в сердце нимфы сквозь букет,

     Вдруг в сердце обнаружился секрет;

     Увидел сильф предмет любви земной

     И перед этой тайною виной

     Отчаялся, застигнутый врасплох,

     И скрылся, испустив глубокий вздох.

     Сомкнула молча ножницы вражда,

     И локон отделился навсегда;

     Некстати верный сильф дежурил там,

     Разрезан был несчастный пополам,

     Но незачем оплакивать его:

     Воздушное срастется естество.

     Лишился локон бережной опеки,

     Пропал навеки, да, пропал навеки.


     И молния сверкнула из очес,

     Девичий вопль донесся до небес.

     Не громче раздаются крики вдруг,

     Когда помрет щенок или супруг...

     Или когда фарфор китайский в прах

     Упал, оставшись в пестрых черепках.


     "Венчайте лаврами мое чело, -

     Рек победитель, - счастие пришло.

     Пока в лазури птицам счету нет,

     Пока в каретах ездит высший свет,

     Пока читают "Атлантиду" все,

     Пока нужна подушечка красе,

     Пока визиты будут отдавать,

     И свечи зажигать, и в гости звать,

     Пока свиданья будут на земле,

     Я буду жить в торжественной хвале".

     Сталь сокрушает все, что создал век;

     И памятник сражен, как человек.

     Допустим, Трою боги возвели;

     Остались лишь развалины в пыли.

     Сталь всякую гордыню победит

     И триумфальных арок не щадит.

     Зачем же гнев девичий и печаль,

     Когда волос не пощадила сталь?
ПЕСНЬ IV


     Но, в яростном унынье закоснев,

     У ней в груди таился лютый гнев;

     Король, терзаясь в горестном плену,

     Девица, упустив свою весну,

     Любовник от возлюбленной вдали,

     Краса, которою пренебрегли,

     Тиран, придя к жестокому концу,

     Кокетка, если платье не к лицу,

     Не так ярятся от своих обид,

     Как дева, что без локона скорбит.

     Когда покинул деву Ариель

     И улетел за тридевять земель,

     Гном Умбриель, наимрачнейший дух

     Из тех, кто хочет, чтобы свет потух,

     Отправился в подземные миры

     Искать пещеру хмурую Хандры.


     На закопченных крыльях гном парит,

     В пределах тех, где тьма всегда царит.

     Восточный ветер дует вечно там,

     Отраднейшим препятствуя ветрам.

     Вдали от лучезарнейших красот

     Находится угрюмый этот грот.

     Хандра лежала, погрузившись в тень;

     Боль сбоку, в изголовий Мигрень.


     У трона две прислужницы стоят,

     У них различны облик и наряд.

     Была со старой девой схожа Злость,

     Вся в черно-белом, тощая, как трость;

     Молитвы берегла на каждый час

     И пасквили держала про запас.

     Жеманство имитировало цвет

     Щек, нежно-розовых в осьмнадцать лет,

     Сюсюкало, притворствовало всласть.

     Приготовлялось в обморок упасть,

     Чтобы недомоганьем щеголять

     И неглиже при этом обновлять.

     Так вызывает новый пеньюар

     Хворь дамскую, в которой столько чар.


     Тонул в тумане странный этот зал,

     Где призрак вслед за призраком всплывал,

     Как бред ночной отшельников лесных

    

... ... ...
Продолжение "Похищение локона" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Похищение локона
показать все


Анекдот 
Спрашивает генерал(Г) у новобранца(Н):
(Г):-А объясни мне, почему ты решил вступить в армию?
(Н):-Ну, во первых нужно защищать Родину от врагов.
(Г):-Та-ак, хорошо!
(Н):-Во-вторых, служба в армии сделает из меня настоящего мужчину.
(Г):-Правильно, а что в-третьих?
(Н):-А в-третьих, блин, моего согласия никто не спрашивал!
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100